— А латранцы
нам, случайно, ничего не сделали? Может, обиду, какую давнюю нанесли?
— На море
лодки топят, стоит только за скалу Лим зайти, — и в этот раз подтвердил мои
подозрения лекарь, — то их территория, но эсхеймцы помнят, как и латранцы в
наши воды рыбу загоняли.
— Ясно, —
кивнула, мысленно выругавшись на себя. Это ж надо было так опростоволоситься,
чего наговорила, а те и рады стараться… но утки же недохнут, может не так всё
страшно, — а симптомы какие? Ну если орех съесть или утку?
— Кто ж вонь
такую есть станет, — удивился лекарь, вытаращив на меня свои глаза, — я
настойку делал, проверял так ли слухи верны, дал одному пропойцу, так у него
живот крутило пять дней.
— Может
причина в другом была? — не сдавалась я, пока у меня в голове никак не
укладывались поступившие сведения.
—
Сохранилась у меня та настойка, могу воинам налить, — тут же предложил Виллум,
его ученица, удивлённо распахнув глаза, ошеломлённо ожидала моего ответа.
— Нет,
по-другому решим, — задумчиво проговорила, ломая голову, как теперь быть с этой
птицей и прочими продуктами, которые со слов лекаря ядовиты, наконец,
определилась, — Бергит скажи Арену, пусть орех, утку и прочие заготовки несут в
замок, одной партией отправим на продажу, — тотчас добавив, — полежит пока в
подвалах.
— Скажу
госпожа, — с облегчением выдохнула девушка и тут же кинулась к двери, пришлось
срочно остановить исполнительную помощницу.
— Подожди! У
дверей своей комнаты я увидела девушку: тёмные волосы, худенькая. Она, заметив
моё появление, сбежала.
— В руках
клубок был? — уточнил Виллум, деловито расставляя колбочки и бутылочки. На мне
всё ещё оставались небольшие раны и каждый вечер лекарь проверял их, а если
требовалось — обрабатывал.
— Не знаю,
не увидела, слишком быстро сбежала, но одета была богато.
— Ханна,
старшая дочь Гуннарра, — потряс меня своим ответом Виллум, сообщив такую важную
новость будничным голосом.
— Дочь
Гуннара? Бывшего главы? — всё же уточнила, с трудом удержавшись на месте, —
дочь твоей сестры? Тогда почему ты молчал?
— Нет, дочь
от первой жены, она умерла родами дав жизнь этой несчастной. Спустя три года
Гуннар взял мою сестру, и она родила ему сына, — пояснил Виллум, но легче мне
не стало.
— Но почему
ты мне не сказал?! — снова потребовала, покопавшись в доставшихся мне в
наследство воспоминаниях, я ничего не нашла о Ханне, и это было странно.