В этот момент в кармане Светланы Вадимовны затренькал сотовый,
она поспешила ответить на зво-нок.
- Врет она все, - прошептала вдруг Липе, стоявшая невдалеке
Марина.
Липа удивленно вскинула глаза на коллегу.
- Та дама сама тобой интересовалась. Нас расспрашивала.
- А вы? - спросила Липа одними губами.
- А что мы? Говорила Светлана Вадимовна, мы только головами
кивали.
- А что Светлана говорила?
- Сама можешь догадаться, - усмехнулась Марина. - Думаешь,
кто-то простит тебе успех?
Липа с ужасом поняла, что карьера ее рухнула окончательно, так и
не успев начаться. Что могло быть хуже?
Девушка вертела в руках мобильник, воспользоваться которым так и
не успела. Аппарат сам вдруг ожил в ее руках.
- Алло.
- Липочка, дочка, - послышался в трубке расстроенный голос Риммы
Павловны.
- Что-то случилось? - сердце Липы сжалось в дурном
предчувствии.
- Липа, дуб... - только и смогла выговорить женщина, и шумно
всхлипнула.
- Что?
- Ты должна это видеть сама.
- Римма Павловна, не надо загадок. Что случилось? - чуть не
закричала девушка, соскакивая с места.
- Дуб, сгорел...
Липа опрометью бросилась на выход, чуть не опрокинув кресло.
- Липа, ты куда? Рабочий день не окончен! - донесся вслед
гневный окрик начальницы.
Но Липа никого не слушала, сжигая все мосты за собой.
- Да пошли вы все... - прокричала она уже на улице под
удивленные взгляды прохожих.
Липа неслась во весь
опор, будто от этого зависела ее жизнь. Сердце билось о ребра как
птица о пру-тья клетки, в голове пульсировала боль, а в глазах
стоял туман белой пеленой. Она даже не сразу поняла, когда ее
нагнала машина и стала сигналить, что за рулем был
Всеволод.
- Садись, - крикнул ей молодой человек.
Липа машинально повиновалась, вжавшись в сиденье и уперевшись
руками в панель, будто хотела этим прибавить скорость. Сева что-то
говорил ей, спрашивал, но она не понимала ни слова. Она знала
только одно, что на фоне всех ее неурядиц случилась самая настоящая
беда...
На месте большого могучего дерева высились невысокие обгоревшие
останки, просевший снег вокруг был усыпан черными хлопьями как
сгоревшими перьями от крыльев ангелов...
Рядом с обуглившимся пнем стояла Римма Павловна с покрасневшими
от слез глазами и Егорыч, грузно опирающийся на толстую палку.
Утопая в подтаявшем снегу почти по колено, Липа с трудом
приблизилась к останкам некогда гордого друга, рухнула рядом с ним
и обняла обгоревший остов, совсем не боясь запачкаться в саже.
Сзади нее остановился Всеволод.