- Это почему это нельзя жить без мужа? - спросил он
удивленно.
- Потому что все будут тебя считать гулящей бабой, -
сказала, как отрезала тощая.
- А что плохого в гулящих бабах? - поинтересовался
Влад.
Он вдруг подумал, что можно было бы и монетизировать
некоторые особенности своего нового организма.
Народ вдруг замолчал, оторвался от стирки и
посмотрели на Владку с какой-то жалостью и недоумением, дескать
убогая, чего с нее возьмешь.
- С того, что тебя соседи уважать не будут,
мальчишки камнями кидаться станут, могут и дверь твою измазать
чем-нибудь, и снасильничать любой кто захочет, и к твоим детям
станут плохо относится, и дочку никто замуж не возьмет, -
заголосили бабы наперебой, - И вообще, как так без мужика жить? Это
же опора и защита, да и денег они больше зарабатывают, чем мы
бабы.
- Да уж, опора и защита, и деньги великие, - Влад
почесал заживающую голову.
- Терпи, Владка, все так живут.
- Терпи, пока не убьет? А кому нужны будут мои
дети-сироты? - спросила она у всех.
Бабы замолчали, и уткнулись в свои корыта, никто не
захотел отвечать ему. Все так живут и ты живи, - вот и весь
ответ.
Он повесил постиранные портки на веревку и взял
следующий мешок с бельем. Жрать хотелось невероятно, не есть, а
именно жрать. В животе утробно заурчало, завыло. Кто-то из товарок
сунул ей в руки сухарь. Он его практически полностью запихал в рот,
жевать деснами и дырявыми зубами было больно, но голод был
сильней.
- Ты бы его хоть размочила, кипятка то полно, -
сказала приятельница, - Опять вчера голодная спать
легла?
- Не помню я вчерашний день, да и остальные тоже не
помню, - ответил он.
На заднем дворе появился страшный маленький корявый
китаец, и начал браниться на женщин на смеси русского и китайского
языков. Орал, что работают медленно, а там белья еще много
принесли.
- Ты чего, корова, встала и жуешь? - накинулся он на
Владку.
- Есть хочу, - ответил попаданец
ему.
И тут же получил тычок в плечо.
- Эээ, ты чего совсем оборзел? - возмутился Влад,
потирая плечо.
Китаец снова замахнулся, чтобы ударить, но получил
мощный хук с правой, от которого он полетел в корыто с водой. Там
его тощая пятая точка и приземлилась устроив небольшой потоп во
дворе. Прачки начали хохотать, а китаец пытался выбраться из
глубокого корыта, барахтаясь ногами и руками. Он что-то верещал на
своем языке.