Отдавая себе отчет, что я снова
придираюсь к родственникам без особой на то причины, я постарался
привести себя в порядок. Внешние признаки волнения есть лишь
следствие биологической реакции на сигналы мозга, но при этом
подавить волнение можно именно управляя внешними признаками. Самое
простое упражнение — это дыхание. Короткий вдох и пауза, потом
глубокий выдох и еще одна пауза. Сердцебиение успокаивается, а
предательская и раздражающая дрожь проходит.
— Похоже, тебе и впрямь очень
страшно, Гарри, — заметила доктор Мур.
— Конечно, я прямо сказал об этом, —
я с некоторым удивлением взглянул на неё.
— Твой ответ был весьма необычным, я
бы даже сказала, шокирующим, — она, совсем как Сириус недавно,
положила руку мне на плечо. И почему всем так нравится вторгаться в
моё личное пространство? — Ты умный мальчик, и я подумала, что ты
просто сказал то, что я хочу услышать.
— Я никогда не вру, — разговор с
доктором отвлекал от волнения ничуть не хуже дыхательной
гимнастики.
— Прекрасно, правда прекрасно, — она
ободрительно мне улыбнулась, похоже, ничуть мне не поверив. —
Многие дети часто врут, не осознавая последствий.
— Даже многие взрослые не умеют
врать так, чтобы их ложь не была заметна, детское же вранье до
смешного очевидно, — я пожал плечами. На моей памяти только
Дамблдор смог несколько раз соврать так, что не знай я истинное
положение вещей, тут же ему поверил бы. Полвека самого живого
участия в мировой политике волшебного мира делают своё дело. Тут
без всякого таланта ко лжи, просто за счет опыта, можно многого
достичь.
— Вот как? — Доктор несколько раз
хлопнула длинными ресницами и наклонила свое лицо ближе к моему. —
Возможно у тебя талант к легилименции.
— Мисс Мур, вам не кажется, что вы
слишком сильно вторгаетесь в чужое личное пространство? —
Неожиданно подала голос Нимфадора, с некоторой неприязнью смотря на
доктора.
— Ну-ну, не надо ревновать так
громко, Нимфадора…
— Не называйте меня так! — Рявкнула
младшая Тонкс, не дав доктору договорить. По-моему, она даже не
заметила, что её только что обвинили в ревности, так сильно она
ненавидела собственное имя. — Меня зовут Тонкс!
— Хорошо-хорошо, — как с
душевнобольной заговорила с ней доктор Мур. — Как скажешь, Тонкс.
Что же касается моего вторжения, Гарри, не пойми меня неправильно,
я просто хочу проверить, насколько ты предрасположен к магии
разума.