— Не знаю. — Она пожала плечами и
взяла еще один блинчик. — Я никогда не интересовалась той войной, а
взрослые не любят её вспоминать.
— А почему ты заинтересовался,
Гарри? — С интересом спросила Нимфадора, которая была тут же, но
уже выбыла из соревнования «кто больше съест».
— Мне просто интересно как он
пережил встречу с оборотнем, — я пожимаю плечами. Как-то эта мысль
раньше не особо царапала моё сознание. Раньше я не знал, что
оборотни безумны в своей звериной форме, а потом как-то не до
прошлого Люпина мне было.
— Фенрир был психованным ублюдком,
что любил специально заражать ликантропией маленьких детей, —
фыркнула Нимфадора, так и не поднявшись с дивана, на котором
валялась после сытного ланча. — На его счету несколько сотен детей,
обращенных оборотнями, так что нет ничего удивительного, что его
смерть некоторое время считалась очень памятной датой.
На этом разговор заглох, по крайней
мере, я из него точно выпал. Оборотни опасны тем, что
целенаправленно охотятся на людей. В облике зверя они теряют разум,
так что даже собственные дети становятся для них лишь пищей. Волчье
противоядие изобрели уже после того, как Римус выпустился из
Хогвартса. Фенрир Сивый не убивал детей, а только ранил их, обращая
в себе подобных. Из всех этих фактов напрашивался единственный
вывод: Фенрир Сивый имел свой собственный способ победить безумие
оборотня. И мне очень интересно узнать, каким же путем он
пошел.
— Эй, Гарри, о чем задумался? —
Нимфадора тряхнула меня за плечо, я даже не заметил, как она
подошла.
— Ничего серьезного, просто
воспоминания, — Обе девушки не очень мне поверили, но я не
собирался говорить что-то еще.
— Взбодрись, Сириус говорил, что во
второй половине августа мы поедем на финал чемпионата мира по
квиддичу.
— Сириус, по-моему, только об этом и
говорит, — я фыркнул.
Наконец-то день, которого так ждал
Сириус, настал, мы едем на Международный Чемпионат по квиддичу. Я
сам совершенно спокойно отношусь к этому спорту, особенно на
профессиональном уровне, но Блэк так достал меня своим нытьём о
проигрыше британской команды и сравнительным анализом прочих игр,
что я уже не могу дождаться дня, когда же это всё закончится.
Надеюсь, что после этого турнира он будет не так раздражающе
назойлив, как все это время. Хотя надежда — глупое чувство.