Я старалась взять себя в руки. Преступления я не совершала. И я
не солдат, чтобы линчевать меня за неподчинение приказу. Я глубоко
вздохнула, выпрямилась. Я удостоверюсь, что асторцы убрались, и
сама явлюсь в коллегию. Немедля. На своих ногах и по собственной
воле. Главное, чтобы меня не узнали и не опередили. Еще такого
позорища не хватало! Всему есть предел!
Стража возле турникета все же была. Может, она была и раньше,
просто я не обращала внимания потому, что нечего не опасалась. К
счастью, меня очень удачно вынесло толпой на предпортовую площадь.
Я надвинула поглубже капюшон, поправила рюкзак, обошла стороной
ворота и зашагала вдоль внешней ограды, украдкой поглядывая через
решетку на бескрайнее взлетное поле.
Дичь! Я даже улыбнулась собственным мыслям и едва заметно
качнула от недоумения головой. Все казалось настолько абсурдным,
что утрачивало реальные черты. Словно кто-то зло пошутил. В горле
пересохло. Я вспомнила про бутылку с оставшимся глотком воды,
устроилась у ограждения и долго ковырялась в рюкзаке, пользуясь
возможностью смотреть на поле. На Эйдене почти ежеминутно кто-то
причаливал, кто-то улетал. Маленькие суденышки роились звенящей,
искрящейся на солнце мошкарой. Регулярные пассажирские суда
возвышались над полем степенными доминантами разной степени
потрепанности. Корабли территорий Галактического совета в основном
были широкими и плоскими, и пространство хорошо просматривалось
далеко вперед.
Я с облегчением выдохнула, чувствуя сиюминутную блаженную
слабость. Асторцы убрались! Убрались! Скорее всего, еще несколько
дней назад, пока я зверем сидела в камнях! Их проклятые суда ни с
чем не перепутать: они тянулись вверх и напоминали стальные
многоэтажные дома с выгнутыми глянцевыми брюхами и иглоподобными
шпилями. Заметишь, даже если не захочешь!
От волнения меня бросило в жар, зажгло щеки. Какое облегчение!
Теперь прямиком в коллегию. И пусть они объяснят, что здесь
творится!
Я нашарила взглядом большой камень и опустилась, вытягивая
гудящие ноги. Только теперь поняла, насколько устала. В коллегию с
и домой, к моей Гихалье… Я откупорила бутылку, поднесла к губам и
запрокинула голову, придерживая капюшон и щурясь от солнца.
Выцедила последний глоток воды. Влага смочила губы, просочилась в
горло. Взгляд невольно скользнул по крыше здания порта и замер. Я
зажмурилась, снова открыла глаза, чувствуя, как от ужаса мгновенно
похолодели руки. Я поперхнулась, заходясь кашлем, поспешила встать
и спрятать лицо — из-за портового строения торчали сверкающие на
солнце шпили трех асторских кораблей.