— У нас не
принято обращаться по отчеству, так что зовите или по имени или по
фамилии, — пояснил я.
— У вас? То
есть, вы тоже американец? — удивился Загуйко, водружая свой котелок
обратно на лысеющую голову.
— Почему
это вас удивляет? — вопросительно поднял бровь я. Мне казалось, что
вопросов ко мне особо не будет, так как сказалось моё долгое
проживание в США, и сейчас в моей речи отчётливо слышался акцент,
заметный даже мне.
— У вас
слишком чистое произношение. Это большая редкость и свойственно
только тем иностранцам, которые довольно долго прожили в нашей
стране, — неожиданно довольно разумно заметил он, а я себе сделал
мысленную отметку, чтобы сильнее выделять в разговоре с кем-либо
свой акцент, дабы избежать не нужных вопросов.
— У меня
мама была русская, потому я хорошо знаю ваш язык, — пояснил я,
радуясь, что Фрэнк не понимает наш разговор. Он-то прекрасно знает,
кто были мои родители, и эта новость его могла сильно
удивить.
— О, тогда
всё понятно. Да вы фактически получается русский! — восторженно
воскликнул наш новый знакомый.
— Ну, можно
и так сказать, — невольно улыбнулся я.
— Вы долго
ещё собираетесь трещать на этом странном языке? — не выдержал тут
Фрэнк, — Может, поедем уже?
— Да, вы
правы. Нам уже пора, — засуетился наш сопровождающий, когда я
перевёл ему возмущение Фрэнка, — Поезд ждать не будет. Прошу в
карету, — махнул он рукой на всё ещё стоявшую рядом повозку.
Видимо, он предупредил возницу, что тот ещё понадобится.
— Нам надо
ещё билеты взять успеть, — уже на ходу продолжил он свою речь, — К
сожалению, меня только недавно назначили вам в сопровождение, и я
не успел взять их заранее. Нет, конечно, если желаете можно
переночевать в гостинице, но тогда придётся ждать до послезавтра,
когда пойдёт следующий поезд до Санкт-Петербурга. Так как? —
обернулся он ко мне. Я тут же перевёл его предложение Фрэнку, и тот
ожидаемо отказался.
— Нас и без
того уже долго ждут, — проворчал он, — Чем быстрее начнём дело, тем
быстрее закончим. И не хватало ещё, чтобы пока мы тут будем спать,
там погибнет ещё кто-нибудь. Император точно будет не доволен, и
кто знает, как его неодобрение скажется на нас и нашей работе. Не
будем рисковать.
— Ваше величество, начальник сыскной
полиции прибыл, — доложил личный секретарь императора, тихонько
постучав и заглянув в дверь.