— Ты ещё не такая звезда, чтобы у тебя был отдельный пова… —
начал было недовольно выговаривать ей подошедший менеджер Ким.
И споткнулся на полуслове.
Потом была долгая пауза, когда он молча смотрел в глаза сидящей
ЮнМи, смотрел и не мог отвести глаз от завораживающей и неуклонно
наливающейся упрямым недовольством синевы. Все вокруг тоже молчали,
ожидая… Да бог ведает, что они ожидали, но, к счастью, не случилось
ни ссоры, ни скандала, ни наказания невесть что о себе возомнившей
девчонки. Менеджер Ким просто кивнул, сказал, что доведёт претензии
ЮнМи до руководства, попросил поваров накормить её пока чем-нибудь
не столь острым и ушёл. И никто не видел, как он потом, шагая по
коридору и бормоча "ведьма", вытирал со лба выступивший пот слегка
дрожащими руками.
А Юна, отчётливо ощутившая после этого случая в себе некую силу,
принялась осторожно экспериментировать и довольно быстро выяснила,
что стоит ей во время непростого разговора с кем-нибудь упёртым
посмотреть особым взглядом, как у оппонента начисто пропадает
желание дискутировать. В ходе работы над новыми песнями в
музыкальной студии споры и даже препирательства — обычное дело, но
если раньше ей приходилось чуть ли не со скандалами отстаивать свой
взгляд на, скажем, аранжировку, то теперь ей достаточно было только
внимательно посмотреть в упор. Слегка прищурясь при этом. И все
сразу затыкались. Правда, стоит отметить, что своим даром она
пользовалась редко и только в тех случаях, когда железно была
уверена в собственной правоте. Ведь любое оружие, как известно,
можно использовать по-разному: можно для защиты от другого
вооружённого, а можно для нападения на беззащитного.
Вот и решай, вот и думай.
Потому что кроме способности убеждать и подчинять было и ещё
кое-что. Спонтанные выбросы неконтролируемой энергии, этакий
ментальный гиперболоид с мгновенным поражающим эффектом и непонятно
где находящейся кнопкой "Вкл/Выкл".
Первой на себе подобный выброс испытала, как ни странно, Мульча.
Как-то она привычно запрыгнула утром на почти проснувшуюся хозяйку,
потопталась на груди и, выпустив зачем-то острые коготки, вонзила
их сквозь пижаму в нежную девичью кожу. ЮнМи, зашипев от боли так
сердито сверкнула глазами на кошку, что ту словно ветром с неё
сдуло. Новые глаза полыхнули почти электрической синевой, куда там
разряду молнии. Шарах! — и только чёрная шерсть дыбом. И даже
дымится чуть-чуть.