Ошалевшая кошатина забилась в безопасный угол за пуфиком и уже
лишь оттуда обиженно мявкнула, мол, ты что, хозяйка, больше так не
делай, я же испугалась. "Поделом тебе, — сказала в ответ Юна,
потирая пострадавшее место. — Нечего когти свои где не надо
выпускать".
На самом деле это было ей предупреждение от богини насчёт того,
что глаза могут являться и довольно опасным оружием, но в тот раз
оно пропало втуне, поскольку Юна на него не обратила особого
внимания. Подумаешь — ещё одна царапка от кошки, стоит ли голову
ерундой забивать. У Мульчи имелось иное мнение, но её никто не
спросил. Впрочем, она бы и не ответила.
Между тем пару дней спустя пришла и сеструхина очередь
испытывать на себе животворящее действие пронзительной синевы.
СунОк в который уже раз заявилась домой под градусом, ну не то
чтобы совсем никакая, но пошатывалась заметно и разило от неё соджу
просто убийственно. Поэтому следующим тяжкопохмельным утром
ожидаемо разразился очередной воспитательный скандал. ЮнМи
ругалась, Мульча шипела, мама укоризненно качала головой. СунОк
попыталась отразить атаку, привычно напирая на то, что она старше и
"чё ты на меня орёшь, щас как дам!" ЮнМи, естественно,
взбеленилась, взгляд её налился яростной обжигающей синевой, и
сеструха только чудом тут же за столом не опозорилась, едва успела
до туалета добежать. Потом, мучительно проблевавшись, полчаса
боялась оттуда выйти, кричала в приоткрытую дверь трагическим
шёпотом: "Мама, мама, спаси! Она меня убьёт! Я её боюсь! У неё
глаза страшные!" Госпожа ДжеМин, взяв дочкино лицо в руки,
посмотрела, повертела, да нет, всё нормально, сказала, не страшные.
Красивые. Добрые. Смешинки вон в уголках сверкают, словно звёздочки
голубые. Целый день можно любоваться — не налюбуешься. А пить так
много соджу тебе, СунОк, и в самом деле вредно. Не хватало ещё и в
больницу загреметь с какой-нибудь язвой или гастритом. И выходи уже
из туалета, никто тебя убивать не будет.
Так или иначе, но положительный эффект был достигнут. СунОк
нашла в себе силы и решимость (так это выглядело со стороны)
противостоять настойчивым уговорам однокурсников и на всех
последующих хвесиках позволяла себе выпивать всего пару-другую
глотков соджу. Маму это очень радовало, ЮнМи тоже снизошла до
похвалы. "Вот видишь, — сказала она. — Это совсем не трудно.
Главное научиться стоять на своём и решительно говорить "нет", даже
если очень-очень настаивают". И никому, никому СунОк не
признавалась в том, что на самом деле стоило ей потянуться за
второй рюмкой, как прямо перед ней возникали два строгих синих
глаза, от леденящего вгляда которых пропадало всякое желание
выпивать и хотелось поскорее убежать куда-нибудь подальше. Тут не
то что вторая рюмка — тут и первая наружу выскочить норовит. "Ну
вот за что ей такое? У всех младшие сёстры как сёстры, послушные,
почтительные, а эта ЮнМи…" Хотя, надо признаться, жить стало
полегче. С преподами и однокурсниками отношения за редким
исключением практически не ухудшились, и резь в желудке сама собой
утихла, а то ведь и нет-нет да и приходило в голову, что у неё там
внутри уже раковые клетки постепенно начали расти. Бр-р-р!