– Вы все глупцы! Я вас запомнил! Я приду за
каждым из вас! Я выслежу всех, пооткусываю головы и скормлю
собакам! – закричал эльф, тряся прутья
клетки.
– Ты планируешь превратиться в желе и вытечь
из клетки? – усмехнулся Лаки.
– Молчи! – эльф достал амулет в форме черепа с
открытым ртом, в котором находился большой фиолетовый кристалл. На
нем красовалась цифра «5». – Это мое спасение. Вам было интересно,
как я ухожу отовсюду, где бы я ни был? Этот амулет переносит меня к
моему согильдийцу за счет его жизни, а один его сейв уничтожает.
Выбор невелик, но я, пожалуй, все равно покину вас. Разрешаете? –
спросил он, будучи уверенным, что снова обвел всех вокруг
пальца.
– Ну… мы предполагали что-то такое, – ответил
Грок с каменным лицом. – Но конкретно его, – он показал на амулет,
– в расчет не брали. И да, можешь спокойно телепортироваться к трем
своим слугам.
– Их пять, – сказал Ка и замолк на несколько
секунд, всматриваясь в цифры на амулете. – Действительно три… –
сказал он, и тут же количество слуг уменьшилось еще на
одного.
– Будешь болтать или воспользуешься последней
возможностью? – спросил с улыбкой Лаки.
– Даже не скажете «пока»? – спросил с нервной
улыбкой эльф и, не дожидаясь ответа, отправился на место последнего
своего слуги.
Некоторое время назад на площади осуществлялся
план по поимке невероятно опасного преступника. Грок и десятка два
других стражников крушили головы недоумевающим гончим, которые не
могли ни противопоставить что-либо в бою, ни сбежать с места
преступления, ибо все входы и выходы на площадь были запечатаны
магическими невидимыми рунами, создающими невидимые стены. Все,
кроме одного, через который они вошли. Эйл присоединился к другу
уже под конец веселья с фразой:
– Оставь несколько! Лион сказал оставить
шестерых!
– Я знаю! – прогремел Грок, добивая ударом
огромного каменного кулака последнюю цель.
– Но их же теперь пять! – усмехнулся
гном.
– Я плохо считаю, – сказал камнедор, прекрасно
все понимая. Его маленькие глаза-искры на огромном лице пугали
гончих, ведь никто не знал, что, как бы они страшно ни выглядели,
все же содержали в себе душу, способную на непонятную их умам
дружбу и любовь. Через какое-то время камнедор, посмотрев на часы,
сказал:
– Надо идти. Запихнешь их в клетки? – спросил
он у гнома.