Сержант-майор отмалчивался – русского
языка он не понимал совершенно.
Нас размещали в задней части церкви,
впереди же рассаживались французские колонисты.
Кюре страшно гнусавил, меня от его
голоса даже временами передергивало. Органист мастерством не
отличался и его музыкальный инструмент издавал что-то
душераздирающее. Лучше бы уж совсем не играл – таково было моё
мнение.
Французский священнослужитель через
слово почтительно поминал Бога. Сидящие на задних скамейках тоже,
только руганью. Такие словечки порой проскакивали, что я только
головой качал. Во, как война людей меняет…
Через пару недель всем нам такие
воскресные походы надоели хуже горькой редьки. Солдаты начали
придумывать, как от этой самой церкви избавиться.
Начали с малого. Когда в очередной
раз французские колонисты встали со скамей и с опущенными головами
зашептали молитвы, задние ряды остались сидеть.
После окончания службы кюре подозвал
к себе сержант-майора. О чем-то с ним пошептался. Тот только
энергично тряс головой.
- Кюре вами недоволен, - передал мне
сказанное ему служителем церкви сержант-майор. – Делает вам
замечание.
Я у этого француза теперь выступал в
роли переводчика. Не зная русского языка, он с солдатами, если надо
было, через меня общался.
Замечания нам было мало. Мы хотели
совсем отбояриться от посещения служб.
Сержант-майор был очень удивлен, что
замечание кюре нас не расстроило. Чуть глаз у него даже начал
подергиваться от наших весёлых лиц.
- Что-то ещё надо придумать, -
переговаривались между собой не желающие ходить в церковь. – Одного
сидения мало…
Придумали.
В следующее воскресенье, рассевшись
на скамьях в церкви, русские солдаты дружно закурили. Кто и совсем
не имел этой вредной привычки, тоже стали табачный дым под своды
храма пускать.
Ранимая душа кюре такого святотатства
не смогла вынести. Я даже подумал, что его удар хватит.
Французские колонисты
заохали-заахали, насмерть перепуганный органист перестал свой
инструмент мучить, глаза на русских хулиганов выпучил.
Нас тут же выгнали из церкви и
наложили строгий вечный запрет на её посещение. Сержант-майор чуть
со стыда не сгорел за наше поведение.
Так мы освободили себе для отдыха
воскресный день. Надо сказать, очень своевременно. С каждым днём
наша работа становилась всё труднее. Первое время было всё проще.
Бери на лопату песка больше, кидай его дальше, пока он летит –
отдыхай. Когда канал начал углубляться, земля пошла тяжелее, а
вскоре дело дошло и до тачек. Приходилось их наполнять накопанным и
вывозить на берег строящегося канала.