Столько всего я оставил позади, изо всех сил стараясь не
вспоминать. Не хотел мучиться, пережёвывать ошибки и вдаваться в
размышления, что мог бы изменить. А теперь всё это навалилось на
меня и с беспощадной настойчивостью отметало все прочие мысли.
Я выехал незадолго до полудня, залив недостаток сна тремя
чашками кофе. Дорога предстояла неблизкая, так что кроме завтрака и
душа я её ничем задерживать не стал. Включил бодрящую музыку и
вдавил педаль газа на грани допустимого.
Мимо проносились леса и города, придорожные забегаловки, что с
каждым километром от столицы выглядели всё сомнительнее. Никогда не
понимал, насколько надо оголодать, чтобы решиться там перекусить.
Наверняка под обилием приправ каждое блюдо скрывало запах
тухлятины. А торговцы, разложившиеся на обочине, вовсе вызывали
лишь презрение. Всё съедобное, что они продавали, за день впитывало
столько ядов и запросто могло называться химическим оружием.
С таким же сомнением я смотрел на поля, вытянувшиеся вдоль
трассы. Сейчас урожай уже был собран, но сколько осело на нём за
лето? Хоть вовсе ничего не ешь.
Вскоре я решил, что слишком сильно ко всему придираюсь. Поменял
радиостанцию и начал про себя проговаривать то, что мне нравится.
Где-то дома красивые, где-то люди симпатичные, виды тоже частенько
появлялись будто с открыток. И это подействовало. Настроение
полезло наверх и постепенно добралось до черты «Ничего так, с пивом
пойдёт». Заняло это половину пути.
Через шесть часов после того, как Москва осталась позади, я
съехал с шоссе и пустился по разбитой дороге. Чем дальше она
уходила от магистрали, тем хуже становилась. А за несколько
километров до посёлка Ветреный Утёс совсем потеряла асфальтное
покрытие и превратилась в расхлябанную грунтовку. Но я упорно
прорывался дальше, пока не добрался до места назначения.
Ветреный Утёс был одним из тех многочисленных посёлков на
бескрайних просторах России, которые выживали не пойми как и
неизвестно зачем. Чахли в запустении оставленные дома,
разваливались чуть в стороне два закрытых тридцать лет назад
завода, поросли густым лесом поля, и спрятались под землёй останки
совхоза. Год за годом людей здесь становилось всё меньше, редел
частокол дымных столбов, а на расхлябанных улицах почти совсем не
встречалась молодёжь. Да и по праву. Делать тут было нечего уже в
дни моей юности, так к чему оставаться и чего ждать?