- Захотел увидеть вас, госпожа. - Алион совладал со злостью в голосе, ответ прозвучал достаточно мягко, но княгиню обмануть не удалось. Едва заметная горькая усмешка пробежала по губам.
- Увидел? - продолжила княгиня.
- Да - чуть резче, чем того хотел произнес Алион, чувствуя, что едва справляется с накатившей обидой и злостью.
- Хорошо. Тогда уходи. Пока жив. У степняков личные счеты с твоим народом. - Она отвернулась, села к прялке и снова потянула бесконечную нить. Нить в душе Алиона натянулась до предела.
- И все? - Уже с вызовом спросил он, чувствуя, что голос дрогнул. А в голове все крутилось: «прав был отец, кругом прав!».
- Да, все. А что еще? - как можно ровнее произнесла княгиня.
С губ готовы были слететь самые страшные слова и обвинение, только вот, смысл? Она умерла...еще тогда.
Неожиданно пространство прорезало такое общее для всех языков слово, или оно прозвучало на новоэльдарийском?
- Мама, - испуганно пролепетала девочка, до того спавшая на кровати княгини. Слово острой иглой впились сознание: «мама», - сколько раз Алион мысленно обращался к ней так, и там, в его детских мечтах, она ласково отвечала?! Он почувствовал наворачивающиеся слезы и еще крепче сжал кулаки.
- Мама, кто это? - вцепившись глазами в незнакомца, спросила девочка. - Такой красивый! Он из сказок?
Девочка не умела прятать мысли, и Алион легко читал образы, даже не понимая языка.
- Да, малышка, он из сказок, - для кого из них двоих она сказала это на языке старого города?
- Вы правы, госпожа, я пойду. - Алион не смог сдержать слез, он зло отер их рукавом куртки.
Княгиня промолчала.
- Мама, мамочка, ты плачешь? - подняв ладошками лицо матери пролепетала девочка. Алион «видел» лицо княгини глазами девочки.
- Нет, детка, тебе показалось. - Княгиня быстро вытерла ладонью бегущие без остановки слезы и позвала стражу.
В комнату вошли конунг и конвоиры Алиона. Молодой конунг быстро загляну в лицо матери, но ничего не понял. Княгиня казалась безмятежно спокойной.
- Мой конунг, наш гость уже уходит, - ровно произнесла она сначала на новоэльдарийском, а потом и на языке степняков. - И.. нам ничего не грозит, если юноша в целости доберется домой. Если же нет… Это будет последний час всех степняков.
Алион зло ухмыльнулся, все еще пытаясь успокоить дрожащие руки. Конунг с вызовом смотрел на гостя, который был выше почти на две головы. Во взгляде читались недоумение и ревность, что за дела у чужака с его матерью?