Сам того не заметив, я подошел к дому, где познакомился с Илгой.
Задрав голову, отыскал окно, замазанное мелом. Рядом проходила
пожарная лестница. Это меня совсем не удивило. Так и должно быть.
Потайная комната может стать ловушкой, если из нее нельзя
выбраться. И мне пришла в голову сумасшедшая мысль. Я подошел к
лестнице. Подпрыгнул, ухватился за нижнюю перекладину. Подтянулся,
перецепился руками за следующую. Вскоре я был уже на уровне
замазанного окна.
Стоя на перекладине, я перенес ногу на подоконник, крепко
держась за лестницу, свободной рукой толкнул створку окна. Если бы
оно было заперто на щеколду, пришлось бы спускаться, не солоно
хлебавши, но створка поддалась. Я перебрался на подоконник и
спрыгнул внутрь комнаты. На улице уже темнело, и в комнате царил
полумрак. Разумеется, Илги здесь не было, и быть не могло. Я
нащупал ручку двери, потянул на себя. Открылась. Прислушался. На
вписке было тихо.
Я перешел в маленькую комнату с тахтой. А из нее — в большую.
Свет зажигать я не стал. Не потому, что боялся обнаружить свое
присутствие, просто не хотел спугнуть то странное чувство, которое
подтолкнуло меня забраться сюда. Так в темноте я прошел на кухню.
Сюда проникал свет уличного фонаря и на круглом столе лежал отсвет,
расчерченный крестообразной тенью оконного переплета. И в этом
пятне света я разглядел прямоугольник конверта. Даже слабого
освещения было достаточно, чтобы разобрать «САШЕ».
Снова оказавшись на улице, я побежал к остановке. К ней как раз
подходил автобус. Я спросил у пожилой женщины, что приготовилась к
посадке:
— Скажите, пожалуйста, как мне доехать до Красногвардейской?
— Садитесь на этот, — охотно принялась объяснять старушка. —
Через три остановки выйдете и сядьте на седьмой трамвай... Он идет
до хлебокомбината и как раз проезжает через всю
Красногвардейскую.
Поблагодарив, я помог ей забраться в салон автобуса и запрыгнул
сам. Потом пересел на семерку и через пятнадцать минут уже был у
себя в комнате. Я не спешил открывать конверт и читать письмо или
записку, вложенную в него. Наверное, боялся разочарования. Илга
знает, где я работаю. Если ей нужно было оставить мне послание, она
вполне могла передать его через Раечку, директорскую секретаршу, а
еще проще — через Тигру, нашу общую знакомую. И если она избрала
такой странный способ, значит, в нем есть некий смысл.