— С кем?
— Ну давай, вспоминай, — занудел
Борька нравоучительно, садясь на любимого конька. — Кто ржал в зале
мумий про «командира с пробитой головой»? Таа Секененра Храбрый,
фараон, дравшийся с гиксосами. Его так с пробитой головой и
забальзамировали...
Якоб вспомнил жутковатого вида мумию
в каирском музее. Череп был пробит в нескольких местах,
недружелюбно улыбаясь вошедшим, а коричневая костлявая рука поверх
полотна как будто пыталась оттолкнуть излишне любопытных
зрителей.
Рядом с этой мумией Якобу стало
откровенно нехорошо — окатило событиями, всматриваться в которые он
не умел тогда, да и не хотел. Вот и пел про «командира», на нервах.
А Борька обиженно цитировал Масперо[8]:
«Удар, нанесённый топором, должно
быть, рассёк часть его левой щеки, выбил зубы, сломал челюсть, и
свалил его бесчувственным на землю; другой удар, должно быть,
глубоко рассек череп, а удар кинжала или копья в правую сторону
открытого лба, немного выше глаза довершил его жизнь. Его тело,
должно быть, осталось лежать там, где оно упало в течение
некоторого времени: когда оно было найдено, то уже подверглось
разложению, и бальзамирование было выполнено торопливо и наспех,
как лучшее из всего, что возможно было сделать....»
— Короче, Тронтон думает, что эта
царевна — а имени её мы доподлинно не знаем — была не то сестрой,
не то дочерью этого фараона-героя. Вот если б уцелела и мумия
героической царицы... По возрасту, по моим прикидкам я делаю ставку
на дочь.
— Так, ну уже что-то.
— Ну а имя её по какой-то причине
было вымарано из всех хроник.
Яша не удержался и рассмеялся.
— Да-да, я тоже фильм вспомнил, —
кисло усмехнулся Борька на том конце провода. — Её историю можно
реконструировать по гробнице, но эту гробницу же ещё надо найти,
повторно. Кто её вскрыл, того уж с нами нет, как говорится. Тронтон
много работал с материалами семьи Карнагана. Но если я тебе начну
рассказывать подробно — ты вылетишь в трубу с оплатой связи.
— Ладно, остановимся пока на царевне,
дочери храброго фараона и героической царицы. Так а ведьма-то
почему?
— Ну... — Борька замялся. — Египет —
он, конечно, культура мистическая, но всё ж не настолько, как мы
видели в кино. Да, на её артефактах действительно встречается
символика Сета, скажем так, не самого распространённого в её время
божественного покровителя. И да, при жизни она красила волосы в
рыжий. Это уже при Рамессидах[9] рыжий в моду вошёл — вон, лежит в
Каире наш Великий, всем фараонам фараон, красивый и рыжеволосый. А
во времена захвата Египта гиксосами таких ну очень не жаловали.
Знак Сета, как-никак — рыжие волосы, рыжая шерсть. Знак, который
она предпочитала в своей жизни подчёркивать.