Проклятие Сета - страница 35

Когда Якоб покидал музей, дело уже близилось к десяти. Удерживать пятичасовой банкет — организаторы постарались на славу. Изрядно поредевшая толпа гостей — кто-то покинул выставку раньше — рассаживалась по машинам и разъезжалась кто куда.

Яша осмотрелся в поисках Лидки, но в сквере заметил только какую-то псину. Пёс сосредоточенно вылизывал себе то, что вылизывали псы, когда было нечем заняться, и откровенно демонстрировал всё, что думал о московской богеме.

Может, это была та самая собака, случайно забежавшая в музей? Но не спросишь же. По крайней мере, пёс был не красно-рыжий и не двухвостый.

— Пирожок хочешь? — спросил пса Якоб, и оглянулся в поисках круглосуточного общепита, но вспомнил, что ларьки посносили.

Вытянутая морда уставилась на него большими черными глазами. Зрачки блеснули огнем, отразив свет фар, и псина довольно вывалила язык, поднялась на длинные худющие лапы и потрусила прочь, оглядываясь на Войника.

Якоб не удержался от искушения и пошёл за псом, но в ближайшей подворотне тот как сквозь землю провалился.

___________________

[1] Аллан Квотермейн — самый известный литературный персонаж приключенческих романов Генри Райдера Хаггарда.

[2] Генрих Крамер — немецкий монах-доминиканец, автор трактата «Молот Ведьм».

[3] Ушебти — (др. егип., «ответчик») небольшие фигурки из камня, дерева или фаянса, часть погребальной утвари. Как правило, они изображали хозяина гробницы, со скрещенными на груди руками. Их функцией было исполнять различную работу в загробном мире вместо умершего.

[4] ЦЕИ РАН — Центр египтологических исследований при Российской Академии Наук.

Год 2019, Москва

Первая версия статьи написалась на одном дыхании, словно муза стояла за плечом и нашёптывала текст. И шёпот этот был сродни баюкающему шелесту песка, а перед глазами словно дрожал знойный воздух пустыни, перемешивая воспоминания и фантазии. Лишь нажав кнопку «отправить», Якоб почувствовал, насколько на самом деле устал — как крышкой саркофага приложило. А ведь впереди была ещё поездка в редакцию и долгожданный бранч в «Метрополе».

— Дом, милый дом, хоть и рабочий! — произнёс Якоб, улыбаясь фасаду старого арбатского дома.

На карнизе вальяжно разлеглась чёрная кошка, а на водостоке хлопало выпученными глазами существо, чью видовую принадлежность определить не удалось.