Всё же Спарта требует моего присутствия, сколько бы я ни
откладывал момент отъезда.
Почти у самых ворот, в тени башни замечаю старика, что
встретился мне в первую прогулку по городу.
Он всё так же безмятежно улыбается своим мыслям, подставляя лицо
Солнцу.
Не удержавшись от некоего озорства, я останавливаю кабана возле
него и склонившись, кидаю в чашу целый Е-балл.
Почему-то его присутствие кажется мне добрым знаком.
— Ты высоко взлетел, — усмехается дед, — тоже решил построить
свою башню, чтобы достичь вершины?
— С чего ты взял? — улыбаюсь я.
Разговор со столь колоритной личностью доставляет мне огромное
удовольствие.
— Все мы строим башни, — щурится он, — и их высота зависит
только от наших амбиций.
— Ты тоже строишь? — спрашиваю, — кажется, у тебя нет
амбиций.
— Не всё таково, как кажется, Лорд-Варвар, — хихикает дед, —
тебе ли об этом не знать. В городе, где свобода хуже рабства, где
правду определяет лгунья, разве не может быть богач быть нищим?
— Если ты богач, то где твои деньги? — спрашиваю.
Дед смеётся, достаёт чуть светящийся синим светом Е-балл из
чаши, ловко подкидывает в воздух.
Затем хватает монетку в кулак, дует на него с серьёзной
физиономией фокусника и раскрывает передо мной пустую ладонь.
***
— Доброй дороги тебе, Лорд Шурик! — кричит вслед начальник
караула Рашид, — Вавилон ждёт тебя!
Смотря на удаляющиеся стены величественного города, как и
массивную тень Вавилонской башни, я невольно вздыхаю.
Вот и мне пора вернуться в свой край, чтобы довести его до
аналогичных масштабов. Задача не то что непростая. Даже трудно
понять, к чему в ней подступиться.
Впрочем, у меня будет время подумать. Дорога назад продлится три
дня. Степь ровная как стол.
Всё же тем, кто появился в степных кластерах, не повезло с
самого начала. Слишком уж они уязвимы. Попробуй рабовладельцы
развернуться в лесах. А здесь для них раздолье. Ни убежать, ни
спрятаться.
Загадка старика не даёт мне покоя. Лгунья, которая определяет
правду, это, конечно, моя подруга Мэнфи.
Вряд ли дед присутствовал при недавнем допросе работорговцев.
Значит, она и раньше была замечена за подобным. Хотя
осведомлённость старика поражает.
Насчёт свободы и рабства тоже понятно.
Я вспоминаю разговор, который случился у нас с Мэнфи в нашу
последнюю встречу. Мы тогда чуть не поссорились перед моим
уходом.