— Мне двадцать два. Я могу встречаться, с кем хочу. И это никак
не влияет на будущее моей младшей сестры. Он не пьяница, не бомж,
не наркоман. И со мной он встречается уж точно не из-за богатого
наследства. Вполне достойный мужчина. Получше многих. И я не меняю
их каждый вечер, чтобы это отразилось на репутации нашей семьи, —
обозначила я.
— Не бомж, не пьяница и не наркоман… — повторила за мной Жанна.
— Ты же не настолько тупая, чтобы посчитать, будто этого
достаточно? Сколько он зарабатывает? У него хватит денег на столь
любимые тобой платьица от «Prada»? Он вообще готов к таким
неожиданным тратам? И как ты собираешься содержать ту же саму себя,
если вдруг что-то пойдёт не так? Может он вообще отымеет тебя во
всех угодных ему позах, а потом просто свалит, когда надоест? Кому
ты потом нужна будешь такая, б\у? — закончила с присущим ей
цинизмом женщина.
Не сказать, что в её словах не было ни малейшей доли истины. Я и
сама задумывалась кое о чём из озвученного. Да, сегодня мой
богатырь порадовал меня счастливым утром, позаботился о завтраке и
даже при упоминании про ЗАГС не сбежал с полным ужаса взглядом, но…
будет ли так и дальше? Я же его на самом деле совсем не знала. Как
и он меня. Неспроста умолчала о своей наметившейся проблеме. И
пусть сердце подло замирало при одном воспоминании о нём, однако
реальность зачастую бывает куда более жестока, чем наши ожидания и
чаяния. Вот я и промолчала.
— Осознала? Вспомнила о том, что одними эмоциями сыт не будешь?
Ну, хоть в чём-то ты меня не разочаровываешь. А эта глупая
заинтересованность в горе тестостерона пройдёт, рано или поздно.
Сейчас ты так не считаешь, но завтра мне ещё спасибо скажешь за то,
что уберегла от неверных поступков, — расценила на свой лад мою
реакцию Жанна. — А теперь, когда ты почти одумалась, можно
поговорить и о том, кто…
— О том, кто? — перебила я её. — Или о том, кому? О том, кому ты
меня уже продала, поэтому и бесишься?! — не выдержала я, до боли
врезаясь ногтями в собственные ладони, которые сжала в кулаки. —
Как много он тебе заплатил? Давай, будь хотя бы в этом честной
впервые за всю нашу совместную жизнь под одной крышей! — сорвалась,
попрощавшись с остатками своей выдержки.
Надоело ходить вокруг да около. И не мне одной.
— Хочешь честности? — скривила нос мачеха. — Ладно, будет тебе
честность, — присела на табурет у барной стойки. — Вот тебе первая:
я не для того выходила замуж за твоего отца, чтобы закончить жизнь
вот так, — махнула рукой, обводя пространство, — да ещё и с двумя
чужими спиногрызами на моей шее. Так что если тебе очень надо
кого-то обвинить, вини своего папашу. И его рак.