— Не устала? Голова не кружится?..
Отрицательно покачав головой, бледненькая «выпускница» поправила
косынку на голове и вопросительно поглядела на забравшую ее из
больницы Татьяну Васильевну. Обратно в четвертый детский дом они
поехали на чуточку пыльном трамвае, и пока дребежжащий вагон
веселой красно-желтой расцветки постукивал колесами по стыкам
рельс, десятилетняя сирота с явным интересом вертела головой по
сторонам, время от времени забавно удивляясь некоторым видам
летнего Минска. Кстати, учитывая особые обстоятельства Александры
Морозовой, ей тихонько оформили переводные экзамены в пятый класс,
проставив в табелях и экзаменационных ведомостях подходящие оценки.
В смысле, выведя среднеаривметические на основе ее отметок по
предметам до попадания в больничную палату — и конечно же, обязав
нагнать пропущенную школьную программу за оставшиеся летние
каникулы.
— Ну, вот мы и пришли. Это твоя кровать, вон тумбочка...
С интересом осматривая все сразу, и задерживая взгляд на разных
мелочах скудной обстановки общей девочковой спальни, лиловоглазка
осторожно присела на одну из дюжины аккуратно заправленных
кроватей, сколоченных из гладких сосновых досок.
— Кушать хочешь?
Подумав, девочка кивнула, после чего ее отвели в столовую и
организовали небольшой перекус в виде куска жареной салаки и
небольшой плошки холодной пшенной каши. Небольшой по той причине,
что на лето почти всех воспитанников младших и средних классов
детский дом отправлял в лагерь-санаторий на берегу Свислочи —
воспитатели и классные руководители тоже люди, и им тоже надо было
отдыхать от своих подопечных. Ну и разный ремонт лучше всего делать
в отсутствие лезущих куда не надо мелких почемучек... В общем,
спальни на лето практически пустели, и в них оставались лишь
старшеклассники-выпускники, готовящиеся к поступлению в разные
учебные заведения — да и тех, в основном, было можно застать только
в столовой.
— Если что, я до часу дня буду в учительской... Ты же запомнила,
где она находится?
Саша уверенно кивнула.
— Когда меня не будет, можешь спокойно обращаться к любому
учителю: все в курсе... Ну все, отдыхай.
— Угу-ум.
Проводив женщину взглядом, беляночка стянула с головы косынку и
аккуратно сложила ее, устроив на потертой тумбочке. Заглянув с
интересом внутрь, обнаружила на верхней полке стопочку детского
нижнего белья — основательно застиранного, но при том явно чистого,
и даже вроде бы глаженного. Баночку зубного мятного порошка с
немного помятой крышечкой, зубную щетку с жесткой, и частью
выпавшей шетинкой, пустую мыльницу со следамикоричневого
хозяйственного мыла... Нижняя полка хранила стопку исписанных
тетрадок за третий-четвертый классы, треснувшую вдоль деревянную
линеечку и книжку с жирным синим штампом школьной библиотеки, и
тисненым названием «Три толстяка». За тетрадками прежняя хозяйка
тела спрятала почти целую катушку черных ниток с коротенькой
иголкой, а между пожелтевших страниц произведения детского автора
Ю.Олеши — четыре фантика от шоколадных конфет и плотно сложеный
кусочек кумачовой ткани. Поглядев на пионерский галстук, юная
блондиночка как-то неопределенно поморщилась, и без особого
почтения запихнула его обратно в книгу. Плюхнувшись затем на свою
кровать, прикрыла глаза, длинно выдохнула и затихла.