Потом отец поднялся фужер,
сказал:
— Предлагаю тост! За нашего
Петра.
— И за Максима! — едко добавил
Петр.
— Помянем Максима, — хищно улыбнулась
мачеха, поднимая фужер с шампанским.
— Мария, не надо так, — одернул ее
отец.
— А разве я не права?
— Правы, Мария Николаевна, — кивнул
старший, Евгений Александрович, злобно зыркнув на меня. — Максимка
дров наломал. Род наш подставил. За что и должен ответить.
— Хватит! — рявкнул отец. — Закрыли
тему!
Некоторое время ели молча. Потом
вновь вернулись к обсуждению адвокатской карьеры среднего сына.
Подали чай, а к нему различные
сладости. Отец отсел с Евгением и Петром к камину, где им подали
кофе. Мне присоединиться никто не предложил. Я, конечно, срал на их
общество, но сам факт такого демонстративного небрежения вывел меня
из себя. Чувствуя, что если сейчас же не уйду отсюда, то начну
чистить всем морды, я поспешно двинул к себе в комнату, где с
удовольствием разлегся на кровати и тут же уснул.
***
Школа... Какое гадкое слово! В первом
же звуке слышится шипение ядовитой змеи. А потом спотыкание лошади
и тугой свист летящей прямо в спину стрелы:
ш-ш-ш-ко-ла-а!
Я смотрел на огромное здание,
разделенное на четыре корпуса, из окна отцовской машины и думал о
глобальном: сгорит ли школа вся, случись ей гореть от магического
заклятия, или есть у нее какие-то блокирующие конструкты? Из
рассуждений выходило, что сгорит. Но не факт, не факт. Уж,
наверное, пытались, и не раз. Так что должна была администрация
принять меры.
К школе меня привез водитель,
исполняющий также и роль охранника.
— Вам пора, — пробасил он, открывая
дверь. — Приятного дня!
Издевается, что ли?
Я вышел из машины и побрел по
мощенной камнем дорожке. Школа богатая, это понятно было и по
отделке из белого мрамора, и по золочёным ручкам на дверях.
Школьники тоже, одеты хоть и в одну форму, но в украшениях
отличались широким размахом. И чем выше был аристократический род,
тем пафосней был его отпрыск.
— Макс! Привет! — окликнул меня
кто-то.
Я оглянулся. Ко мне бежал толстый
потный парень, радостно улыбаясь. Память среагировала быстрей
рефлексов, и в голове всплыло имя толстяка: Сопля.
Какого...
— Макс, привет! — Сопля подскочил ко
мне, схватил мою руку своей, мягкой, потной, похожей на осьминога
клешней.
— Слушай, я тут опаздываю... — начал
я сходу придумывать оправдание, чтобы отделаться от толстяка.