То, что я показал во время бегства
от инквизитора, соответствовало здешнему пятому — как у Королёва,
которому сегодня надерут зад — но это не был мой предел. Я способен
на гораздо большее. Но ограничение наверняка всё же имеется.
Например, тот же девятый уровень. Надо будет при случае проверить
свой максимум.
— Кто может указать, какую ошибку
совершил господин Наумов? — прервал мои мысли преподаватель, ибо
вышедший к доске ученик, наконец, закончил чертёж и отступил в
сторону, чтобы результат его работы могли видеть все. — Что стало
бы роковым для его рода, если б он решил воспользоваться подобной
схемой? — насмешливо добавил Колокольцев, постукивая по доске
транспортиром, который забрал у Наумова.
На этот раз отвечала девушка,
сидевшая впереди меня ближе к окну. Учитель явно старался
спрашивать разных учеников, чтобы ни у кого не сложилось ощущение,
будто он в безопасности: опрос мог в любой момент настигнуть
каждого.
Разобрав ошибку, Руслан Петрович
взялся объяснять новый чертёж. Мы трудились над ним до самого
звонка.
— Выучить этот и повторить
предыдущие, — велел Колокольцев. — Будет промежуточный зачёт. И
нечего стонать! Всё, на выход! Наумов, открой окно! Здесь нужно
проветрить.
Когда мы с Соплёй вышли в коридор,
парень тут же спросил:
— Куда теперь?
— Всё туда же, — ответил я.
— Слушай, тебе эти тренировки не
помогут, — насупился толстяк. — Ты ведь это понимаешь? У тебя
третий уровень, а у него пятый. Исход боя предрешён!
— Не могу же я ничего не делать.
Впрочем, если не хочешь, можешь не ходить.
— Да ладно, я с тобой. Посторожу.
Только бесполезно это. Зря ты на Королёва наехал!
— Ну, вообще-то, наехал на меня
он.
— Ты понимаешь, что я имею в
виду.
— Я понимаю, что этот урод должен
знать своё место.
— Ну, ты его на него не поставишь,
Макс. Прости, конечно, за прямоту.
— Посмотрим.
О том, что директор оставил меня
дежурить после уроков, я никому не говорил. Но именно это и должно
было стать моим «спасением». Не от дуэли, разумеется, которой я не
опасался, а от обвинений в том, что я обладаю более высоким
уровнем, чем должен.
Пока Сопля стоял на стрёме, я
забрался в заросли и снял иллюзию с чертежа. Так, вроде, всё в
порядке, ничто не изменилось в сочетании углов, линий и
окружностей. Интересно, как оценил бы его Руслан Петрович
Колокольцев? Наверное, решил бы, что видит вольные фантазии
нерадивого ученика. Да, это магия из другого мира. Вам она
недоступна. Как минимум, потому что вы не знаете вот этих вот самых
странных схем. И очень хорошо: во всяком случае, никто не поймёт,
что именно и как я провернул.