– Может,
возьмем извозчика? – сестренка, явно сгорающая от нетерпения повидать своего
мороженщика, с мольбой посмотрела на меня.
Я
усмехнулась. Ну нет уж! Так хотя бы погуляем, пока погода хорошая и не метет за
шиворот снегом. Фроську я наверняка своим отказом расстроила, но она не подала
виду, устремляясь следом за бодро вышагивающей мной.
Наш дом стоял
на улице Изумрудной. Так ее назвали за обилие домов зеленого и малахитового
оттенка. Не известно, была ли это такая задумка архитекторов или случайность,
но идти по такой улице зимой было приятно. В то время, как все становилось
из-за снега бесцветным и белым, эта улочка приятно радовала глаз, напоминая о
жарком лете и зелени деревьев.
К тому же
Изумрудная улица тянулась почти до самого центра города, с его главной
площадью, Монументальной. Именно здесь происходили самые важные события Красенбурга
– оглашение царских указов, праздники и ярмарки, как сейчас.
С Изумрудной
мы свернули, чтобы срезать путь, на улицу Пряникова. И она полностью оправдывала
свое название... Была, как и Изумрудная, исключением из зимнего правила
серости.
Я никак не
могла налюбоваться на каменные дома с барельефами, на красный кирпич их стен,
на пестрые лавочки и лавчонки со всевозможными товарами, а еще на цветные маковки
виднеющихся то тут, то там храмов.
Мы свернули
за угол высокой пожарной каланчи, и вот... Мы уже на Монументальной площади.
Как же здесь
было шумно! Морозно, шумно, весело и немного суетливо. Играла музыка от
завлекательного разъездного театра, что выступал на помосте в центре площади,
позвякивали колокольчики у скоморохов, слышался цокот копыт разъезжающих экипажей,
женский смех, гомон детей и крики зазывал.
Я почти сразу
же приметила для себя лавчонку с платками, расшитыми цветными нитками и бисером,
но Фроська, пробирающаяся в толпе к своей цели, словно бык, не дала мне на них
даже взглянуть, утянув за собой.
– Вон!
Видишь!
И как было не
увидеть! Палатка чудесного, по словам сестрицы, мороженщика, была больше похожа
на шатер. А для сладкого ледяного угощения был отведен лишь маленький прилавок,
возле которого уже толпилась стайка разряженных девиц. За их спинами мне было
трудно разглядеть того, кто завладел разумом моей сестры, но я надеялась
исправить это упущение, когда подойду ближе.