Я убивал их бездумно.
Одним движением руки.
Раскидывал так, что они погибали от удара, оставляя на стенах только потеки крови.
Не было времени, чтобы погрузиться в кровавый пир и насладиться сполна ароматом крови, который теперь парил за моей спиной, окутывая и возбуждая.
Зверь рвался во мне только вперед. На свободу. И был готов вытерпеть что угодно, лишь бы снова вдохнуть полной грудью ночной воздух леса.
«Теперь вправо! Там будут двери. Их нужно будет выломать».
— У тебя перед носом карта, что ли? — криво усмехнулся я себе под нос, понимая, что и в этот раз странный внутренний голос не обманул — сразу за поворотом действительно оказались массивные железные двери.
Возможно, здесь когда-то был грузовой отсек, потому что даже при моем двухметровом росте эти ворота выглядели весьма впечатляющими.
И не было бы совершенно никаких проблем, если бы моя сила была прежней, а не утекала вместе с кровью, оставляя на полу красную дорожку.
— А помощников у тебя нет случайно? — прохрипел я, обращаясь к голосу, когда с силой уперся руками в одну из створок, и она протяжно заскрипела, но, черт побери, не поддалась с первого раза.
«Они на подходе, но близко не подойдут».
— Херовенько, — выдохнул я, начиная ощущать, что силы вместе с адреналином покидают меня хоть и медленно, но верно, словно внутри стремительно садился заряд батареи.
«Тебе нужно выбраться!»
— И без тебя знаю, — пробурчал я себе под нос, понимая, что по-тихому выйти не получится.
И к черту!
Нужно было использовать все шансы на спасение, сейчас было не до гордости и прочих чувств!
Я кидался на дверь с разбега, пытаясь открыть ее тараном, не обращая внимания на то, что моя кровь остается при каждом столкновении.
Я и без того был одной большой раной и пока не понимал, как еще держусь на ногах.
Гораздо большей проблемой было то, что, конечно же, мои попытки вырваться были услышаны.
Где-то в глубине бесконечных коридоров завыла сирена, и послышались голоса людей, а затем топот тяжелых ботинок.
Меня буквально обдало новыми ароматами — возбуждения от предстоящей стычки. И человеческого страха. Вязкого. Безграничного.
Они знали, кто я. Знали, на что я способен. А потому знали, что сейчас бегут на верную смерть, не в силах отступить, потому что обязаны были выполнить чей-то приказ.
Они думали, что я уже давно мертв.