- Какой богатый стол! – восхитился юноша. Когда он узнал, что
все вокруг – по сути невольники, воображение нарисовало не самую
радостную картину. В том числе и о том, чем кормят таких людей…
Оллард лишь покачал головой, ухватив свою часть. А Велтен не
выдержал, и прокомментировал: - Сильно не радуйся. Это традиционный
праздничный ужин. После того, как пережили очередной приступ
зверей. И для полного десятка. Уже завтра эту порцию урежут вдвое,
фруктов вообще не будет, а вино – один кувшин на всех, остальное
заменят водой. А захочешь еще чего-то – выпей воды побольше.
Пройдет, наверное, хе-хе…
Вернувшись к остальным, мужчины радостно начали разливать вино
по чашкам. И у каждого, как по волшебству, в руках появилась ложка.
Лишь Эрвин поглядывал на них, соображая, где бы и себе раздобыть
ее. Индивидуальных тарелок или мисок не было – все ели из одной
емкости.
- На свой пояс глянь, балбес! - пробурчал рядом сидевший Индж,
выискивая кусок мяса побольше.
Юноша приободрился, действительно увидев точно такую же
деревянную ложку, как и у всех, запихнутую в пару петель за поясом.
И потянулся за своей порцией – тут не стоило медлить, судя по
скорости еды его новых товарищей.
Следующие несколько дней для Эрвина проходили максимально тихо –
учитывая его ранение, Берхард распорядился пока отдыхать. Так что
единственное, что делал юноша – это ходил вместе со всеми есть, и
пытался вспомнить. Это давало свои результаты – каждая вещь, каждое
событие, если немного на нем сосредоточится, начинало за собой
тянуть какие-то ассоциации, воспоминания. На третий день, после
короткого, но жестокого приступа головной боли, воспоминания
вернулись почти полностью.
Возле входа в казарму, с внутренней стороны, висела большая
полированная пластина из какого-то странного материала. Она неплохо
отражала, и использовалась вместо зеркала всей казармой. И сейчас
напротив нее стоял Эрвин, вглядываясь в блестящую поверхность.
Разглядывая себя. И одновременно вспоминая последние
подробности.
Светловолосый. Короткая, неровная стрижка, будто волосы обрубали
ножом, или чем-то похожим. Впрочем, подобной стрижкой могли
похвастаться почти все обитатели казармы. Худощавая, но довольно
высокая фигура, и светлые глаза. Крупные, выразительные, хоть и еще
юные черты лица. В общем – достаточно привлекательная внешность… В
памяти невольно всплыли сцены, когда на него обращали внимание
симпатичные девушки, заигрывали с ним… Тем более, что отец – Отто
Златобородый, богатый купец. Но все это перечеркнул
один-единственный знак.