Рука невольно приподняла волосы с левой стороны. Три крохотных
вертикальных шрама, уже зажившие, но еще не потускневшие. Знак
проклятого. Метка отверженного. То, что напрочь рубило интерес
любой нормальной девушки – кому захочется привязываться к будущему
мертвецу?!
- Меня действительно зовут Эрвин, и я сын богатого купца. Так
почему же…
Лицо в отражении сжало губы, превращая их в тонкую ниточку. А в
памяти невольно всплыл тот же вопрос, который он задавал и себе, и
отцу… Почему? Почему, духи задери?!! Зачем он тут?! У купца с
говорящим прозвищем Златобородый не хватило денег, чтобы выкупить
чье-то существование?! Покупая тем самым жизнь собственному
сыну…
Эрвин презрительно хмыкнул. Тогда Отто что-то вещал о священном
долге перед королевством… и ответственности каждого… Выдающемуся
купцу, «толкнуть» речь на целый час ничего не стоит – он этим
живет. Однако, в тот момент юноша понял – больше у него не осталось
отца. Он отказался от него. Скорее всего, как обычно, променял на
что-то. Выгода, или репутация, или еще нечто, что позволит больше
заработать, или повыше взобраться. До Эрвина уже доходили
осторожные слухи о том, что Отто Златобородый – жестокий человек.
Но он никогда не думал, что испытает это на себе лично…
Метку короля наносили за полгода до отправления в крепость.
Оставшееся время Эрвин тренировался до изнеможения, с помощью
нанятого его матерью наставника. Отто больше не видел. Ни разу. Да
и не стремился, честно говоря. Мало того! В королевстве принято
было представляться, используя либо родовое имя (для аристократов),
либо имя или прозвище отца. Раньше он с гордостью представлялся
Эрвином, сыном Златобородого. Ибо такой лишь один в королевстве. Но
после предательства собственного отца юноша стал лишь Эрвином,
отказываясь чтить своего родителя. Так он был записан и в учетной
книге крепости, наравне с крестьянами, мастеровыми, и прочим
простым людом, не видавшим в своих руках больше пары золотых за всю
жизнь.
- Вторые пять номеров, подъем! Тренировка! – отработанный вопль
уже знакомого сотника Райнхольда ранним утром, как обычно, прервал
сон. «Вторые пять номеров» - это десятки начиная с шестого. Они
постоянно чередовались – утром одна половина сотни, днем – вторая.
На следующий день – наоборот. И если сначала у Эрвина была веская
причина не попадать на нее – ранение, то спустя неделю, видя, что
он уже вполне нормально двигается, такой причины не осталось.