Когда музыка затихла, Стас сглотнул комок и начал рассказывать.
Он говорил медленно, тихо, в сложенные лодочкой ладони, будто хотел
согреть их своим жарким шёпотом.
- …этой выходкой она меня растоптала, понимаешь? – Он сделал ещё
несколько глотков из бутылки и закурил. В глазах стояла, готовая
прорваться наружу, влага.
«Прошло пятнадцать лет!» - эту фразу они сказали одновременно в
унисон. Потом Лика продолжила одна.
- Прошло пятнадцать лет, а ты так и не забыл. Неужели в твоей
жизни не появилось ничего такого, что могло бы перекрыть эту
историю? И то, что ты тогда хотел сделать…такие поступки недостойны
настоящих мужиков.
«Да что ты понимаешь, электронная дура?!» - уже готов был
выкрикнуть Стас но вдруг остановился. Злобу неожиданно сменила
нежность. «Эта электронная дура, единственная, которой ты решился
всё это рассказать…» - подумал он.
- Ну ладно…хорош! Давай-ка лучше переключимся! – весёлым тоном
произнесла Лика. Вспомни лучше институт, общагу. Из колонок тут же
заорал разбитной голос солиста «Сектора Газа».
«Ах ты моя-я ядрёна во-оошь, зачем же ты-ы меня грызё-ёшь…».
По лицу Стаса поползла улыбка. В закрытых глазах появились
образы Севы и Тараса, его общажных дружков. Севка затягивался
папироской и передавал её Тарасу, губы которого были перемазаны
шоколадной пастой. «Хватит уже жрать, жопа слипнется – хохочет
Севка.
«Не слипнется мычит Тарас. Меня просто на хавчик пробило. Ты же
знаешь, что мозгам для сообразительности требуется сладкое».
«Мозгам?! – удивляется Сева. – Братан, у тебя же их нет. Это
глисты, отвечаю!». Небольшая затянутая пеленой дымом комнатка
сотрясается от смеха.
- Это было самое беззаботное время! – Стас сладко потянулся и
надавил на рычажок под сидением, после чего оно приобрело
горизонтальный вид. – Мы были счастливы и полны надежд. А эти
вечера в нашей крохотной комнатушке. М-м-м – Он глубоко затянулся…-
Портвейн, покер, шоколадная паста, кабачковая икра, «Сектор Газа»,
«Баста», «Ромштайн». Дискотеки по пятницам, вечеринки по субботам,
тяжёлые понедельники. А главное это наши мечты. Какие красочные мы
строили планы на жизнь…- Улыбка Стаса стала было сжиматься,
трансформироваться в гримасу сожаления, но Лика тут же исправила
положение. В колонках захрипел голос Шевчука.
«Что такое осе-ень это небо, плачущее небо под нога-ами».