Откуда у меня такие воспоминания? Я не был на войне – к тому
моменту, как пошёл в армию, кавказские конфликты уже большей частью
отгремели. Наверное, начитался на днях чего-то… Броневик тоже явно
подсунут игрой разума – не бывает таких, американские «хаммеры» и
то меньше, а наши восьмиколёсные – больше.
А самое странное, что в этом сонном мире совсем нет звуков –
будто уши заложило.
Небо словно перечеркнуло, причём не грозой – справа налево по
нему протянулись две светлые полосы, одна за одной, почти
параллельно, и сразу появился звук – как глухой удар, не столько
слышимый, сколько ощущаемый где-то далеко слева. Дрогнула земля, я
рефлекторно вскочил, но непослушный вестибулярный аппарат потащил
меня в сторону, и я снова рухнул на осколки битых кирпичей.
Но за ту секунду, что был на ногах, я успел увидеть…
Тела. Их было много, с десяток, а то и больше, и они лежали по
всему пространству от меня и до этой разрушенной многоэтажки. Люди
в касках, в незнакомом камуфляже – кто навзничь, кто на животе, кто
скрючившись. Так вот что это за запах…
Запах смерти.
Женщина появилась как призрак, как тень – как и положено во сне,
ниоткуда. Она неторопливо то ли шла, то ли плыла прямо над землёй –
наверное, всё же плыла, тут ноги переломать в два счёта можно, на
этих кирпичах. А она вдобавок в длинном, до земли, платье – словно
в насмешку, сиреневом, с рассыпавшимися по плечам яркими
каштановыми волосами и очень грустным лицом.
Я наблюдал за ней, словно заворожённый. Вот она присела, что-то
тронула рукой… Поднялась, сделала ещё несколько шагов, вновь
присела…
Да она же ощупывает мёртвые тела! Ищет что-то? Или проверяет,
живы ли?
Женщина внезапно выпрямилась, и я вдруг понял, что она смотрит
прямо на меня – и замер, не смея отвести взгляда. Потом сделала
несколько шагов и остановилась так близко, что я, кажется, мог
достать до неё рукой, но в то же время было ощущение, что меж нами
стоит непроницаемая стена. Присела на корточки:
- Надо же, как бывает… Ты не отсюда. Это не твоё. И тебе… тебе
ещё рано.
Голос у неё был низкий, чуть хрипловатый. Сколько ей лет? Могло
быть и 20, и 40… даже 50.
Запах сирени стал просто невыносимым, перебив все остальные
запахи. Я смотрел на неё и на то, как позади, наверху, справа
налево будто протачивает серое дождливое небо очередной светлый
червячок.