- Ну и кто я? – спросил я у отражения.
То ожидаемо промолчало.
В висок опять прострелило болью, перед глазами снова замерцали
черно-белые точки. Все ускоряясь и ускоряя, вращаясь со все большей
и большей скоростью…
Даже зарябило…
А потом – фух! – резко остановились. В лицо мне ударило
воздушным потоком.
- Ты – произнес звонкий женский голос – Феликс вон Шметтерлинг.
Не помнишь, что ли?
***
Я проморгался, посмотрел вперед – и шарахнулся, в который уже
раз за сегодняшний день.
Плюхнулся во что-то мягкое, надеюсь, кресло.
Во-первых, я уже в третий раз за мои субъективные… ммм… полчаса
поменял локацию. Теперь я не в заброшке и не в обиталище
художника-раздолбая, а в каком-то… непонятном каком-то помещении.
Округлое, овальное, как будто я внутри большого кувшина нежного
розового цвета, со светящимися стенками.
А во-вторых - передо мной распахнула крылья огромная бабочка…
хотя, нет.
Огромная бабочка – это когда она размером с книгу, например. А
передо мной – просто охренеть какая огромная бабочка! Да у нее
размах крыльев – как у Боинга! Ну, метра три – точно.
И… это что – она со мной разговаривала?
- Я, - подтвердила бабочка.
Если бы уже не сидел – точно сел бы. Я все понял. Я просто сошел
с ума. Нормальные люди с бабочками не разговаривают. А если и
разговаривают – те им точно не отвечают!
Бабочка пошевелила усиками, опять махнула черно-белыми крыльями
– на них мелькнули желтые точки – взлетело облачко искрящейся
пыльцы. Я зажмурился.
А когда отожмурился – бабочки больше не было.
Передо мной, на лохматом желтом пуфике, сидела девушка.
Девушка-клоун.
Черно-белая клетчатая кофта с пышными буфами на рукавах, такие
же пышные полосатые буфы – на ногах шортиками, на остальных длинных
ногах – белые лосины, заканчивающиеся туфлям с желтыми помпонами.
На голове – арлекинский колпак, в черно-белую клетку, с бубенчиками
на концах. На лице – белый грим с черными ромбиками на щеках и
черной помадой на губах. И огромные ресницы, которыми она
взмахивала, как бабочкиными крыльями.
- Так лучше? – спросила она, - Теперь ты не думаешь, что сошел с
ума?
Нет, теперь не думаю. Теперь я в этом на все сто процентов
уверен!
Клоунесса вздохнула, извлекла из воздуха бейсбольную биту в
черно-белую шахматную клетку, наклонилась и сделала мне «бонк!» по
голове.
И от этого удара у меня действительно проснулась память. Я
вспомнил. Может, не все, но основное – точно.