После того как мальчишка почистил ему
туфли, и те стали блестеть, как яйца у кота, мужчина бросил парню
монету. Я еще не особо разбирался в них, но эту знал, поскольку
продавец мороженого дал мне сдачу, и это было пять центов.
Пока я стоял и наблюдал, Барри меня
опередил и тут же высказался.
— Я тоже хочу тебе помогать и буду
зарабатывать. Давай я также буду чистить туфли, как тот
мальчик.
Посмотрел на Барри, а после на
чистильщика ботинок, у меня вновь сжалось сердце. Детский труд
запрещен, однако здесь это было нормой. Там и тут бегали дети,
продавая газеты, кто-то чистил обувь, а были и те, кто честно жить
не хотел и просто брал от жизни все, что хотел, или попросту
воровал. И таких малолетних вороваек по улицам города было
предостаточно.
— Да, разумеется. Со следующей
зарплаты я куплю тебе все необходимое.
Мне приспичило отлить, поэтому мы
немного отклонились от маршрута. Мы зашли в переулок неподалеку,
где я увидел одиноко стоящего метрах в тридцати паренька. Времени
искать другое место уже не было сил, поскольку природа брала свое.
Я решил справить нужду там, где есть, отвернувшись в уголок. Но тут
началось самое интересное. Озираясь по сторонам, я заметил, как к
пареньку начали подходить люди, не обращая на меня внимания, и
покупать сигареты и сигары. Сигареты он доставал из небольшой
тележки, стоящей рядом, а сигары из внутреннего кармана пиджака.
Справив нужду, я по-быстрому выскочил из переулка.
Солнце катилось уже к закату, когда
мы возвращались домой. Несса и Барри были несказанно счастливы
сходить прогуляться. По возвращении домой они все уши прожужжали
Дарине, что ели мороженое.
Но я, в свою очередь, обдумывал, как
дальше жить, ведь дальнейшее такое существование было
невозможно.
Глава 4
Рано или поздно все хорошее
кончается, вот и выходной пролетел, как фанера над Парижем, и вновь
наступили суровые трудовые будни.
Все, как и до этого, мы разгружали и
закружили суда, товарами перевозя их в ангар и обратно. В процессе
работы ребята рассказали, что слышали об Арэне, будто, когда пришла
к нему полиция, он был здоров и оказал сопротивление, именно
поэтому его задержали. Кто-то говорил, наоборот, будто его больного
увезли, не разбираясь. В общем, смысл был один, парень прилип
надолго. Разумеется, я не радовался чужому горю, поскольку, как
говорили ребята Арэн, и мухи не обидит, но как, собственно, и
бывает, в тихом омуте черти водятся.