А у самой глаз блестит и ощущение
такое, будто в меня сейчас когтями вопьются. Я аж закашлялся,
покраснел, начал бубнить про Верицу и опомнился только на креслице
внутри.
— Вас как зовут, молодой человек? —
и голос у Милицы низкий, с хрипотцой.
От ее голоса у меня резонанс по
всему телу, аж волосы в носу дыбом встали, не говоря уж про все,
что ниже. Сексапил номер восемь, есть такие женщины — или это у
меня от корпусного воздержания такая реакция? Но когда по Белграду
ходил, на женщин так не реагировал.
— Вл... Вальдемар Рауш.
— Так что опять у Верицы
стряслось?
— Бомбежка на шоссе, их забрали
военные, — соврал я.
Может, и забрали, тел я не видел. А
сам на кресле заерзал, стараясь сесть так, чтобы не было видно, что
у меня в штанах делается.
— Вот же послал Господь дуру в
сестры... — цокнула языком хозяйка. — Говорила ей, сиди дома, все
будет хорошо. Так нет, сорвалась со своим полковником...
Я дипломатично пожал плечами и хотел
побыстрее откланяться, но она придержала мою руку:
— Куда вы так скоро? Давайте я вас
хотя бы кофе угощу в благодарность.
А сама так изогнулась, рот
напомаженный полуоткрыла и смотрит чуть исподлобья. Черт, да она же
меня соблазняет! Наверное, любит мальчиков помоложе.
— А ракии не найдется? — сквозь
наждак в горле выговорил я.
— О, так по-взрослому?
— Да, я сам зарабатываю и живу сам
по себе.
— А где живете?
— Пока в Професорской колонии, но
сейчас как раз подыскиваю квартиру.
Милица хмыкнула, встала к буфету и
поднесла мне рюмочку, я замахнул одним глотком.
— А знаете, Вальдемар, у меня второй
этаж пустует. Не хотите посмотреть, там две комнаты, ванна и...
спальня? — спросила с эдакой провокативной паузой.
Канешна, хачу!
Когда она шла по лестнице передо
мной, самым сложным оказалось не ухватить ее за обтянутую юбкой
попу, зато в спальне я сразу дал волю рукам. Милица едва успела
положить стоявшую на туалетном столике рамку фотографией вниз, как
я задрал ей юбку и завалил на кровать. Куда там делся жакетик и
чулки с подвязками, я уже и не упомню, первый раз прошел быстро и
как в тумане. Едва передохнув, я набросился на нее снова,
отыгрываясь за Сабурова, последний раз бывшего с женщиной месяца
четыре тому назад. Она подвывала, вцеплялась в меня коготками,
закидывала ноги, скакала в позе наездницы и никак не хотела
сдаваться первой, однако молодой организм выдержал дольше и далеко
за полночь она заснула.