— Говорят, что ты скоро помрешь.
— Зараза! — произнес я, обращаясь не
столько к Каладрию, сколько к миру в целом.
— Тебя отравят. Или уже отравили. Они
только что в красках обсудили, как ты будешь умирать от яда, —
уточнил демон, решив, что я и без этого недостаточно
расстроился.
— Да чтоб они тут подавились своими
тараканами!
— Живот скрутило? — сочувственно
спросил проходящий мимо аристократ.
— Да, — сориентировался я. — Кажется,
перепелка под соусом все-таки была лишней.
— Понимаю. Тут недалеко серебряная
уборная, попросите слугу, вас проводят.
— Спасибо. — Я не смог удержаться от
вопроса. — А есть еще и золотая?
— Да, на третьем этаже.
Представляете, там даже унитаз из золота.
Я знал, я знал!
Кольцо Космина на моем пальце во
время обеда не подавало признаков жизни. Вряд ли артефакт
бракованный, слишком велик талант румына. К тому же, вчера я
предусмотрительно проверил перстень на крысином яде. Значит, пока
меня еще не отравили. Но собираются, и я был бы не против обсудить
этот вопрос поподробнее.
Надо где-нибудь уединиться, чтобы не
торчать столбом посреди комнаты. А то, если Каладрий сообщит мне
еще какие-нибудь хорошие новости, я могу помянуть не только
тараканов. Только где? Можно, конечно, в разрекламированной
незнакомцем уборной, но, боюсь, Каладрий тогда обидится.
От размышлений о том, достойна ли
серебряная уборная моего присутствия или стоит пойти поискать
золотую, меня отвлек знакомый голос. Ко мне, мило улыбаясь,
семенила Антонина Шереметьева.
Бабулю нисколько не смущало, что она,
строго говоря, входит в мужскую гостиную. Шереметьева была свято
уверена, что это при виде нее должны смущаться все вокруг, включая
стены.
Не уверен насчет стен, но разговоры
утихли, а большинство собравшихся аристократов быстро постарались
оказаться от княгини подальше. Причем сделали они это словно бы без
помощи ног, просто вокруг Антонины вдруг образовалось пустое
пространство.
— Сударыня, вы сегодня без Буси.
Стало быть, нашему скромному обществу ничего не грозит? — пошутил
я, хотя Антонина и без единорожицы обладала достаточной
разрушительной силой.
— Буся заболела, — грустно поведала
княгиня. — У девочки несварение желудка.
Я не стал спрашивать, кого сожрало
розовое чудовище и как сильно этот кто-то в процессе
сопротивлялся.
— А что же вы без своей птички?