— Уехали куда-то с молодым Бискаром.
Он последнее время активно с ними общается.
— С Бискаром?!
Я вспомнил паренька, который провел
незабываемую ночь у нас в подвале. Вот уж не ожидал, что он может
сдружиться с Сапогом и компанией.
— Да. После того, как Общество защиты
животных развалилось, он решил бороться за права гоблинов, —
объяснила Лидия. — Хочет научить их вести себя в обществе и
показать людям, что гоблины вовсе не такие примитивные, какими их
считают.
— Серьезно?
— Абсолютно. Он и лозунг придумал.
«Жизни зеленых тоже важны». Вчера они уже провели первую акцию,
направленную на интеграцию гоблинов в цивилизованное общество.
— И какую именно?
— Подкараулили какого-то прохожего и
побили все гурьбой.
— Это Бискар их надоумил?!
— Нет, он, насколько я помню, просил
просто культурно пообщаться. Но, оказалось, у них разные
представления о культуре.
Я присвистнул.
— А Бискар еще больший идеалист, чем
я думал. Ладно, пусть развлекается. Вдруг он действительно
чему-нибудь их научит.
Порадовавшись, что зеленая толпа,
несущая хаос и разрушение, хоть ненадолго перестала быть моей
проблемой, я сделал несколько шагов и отскочил. С ближайшей клумбы,
которой еще неделю назад здесь не было, ко мне дернулся гибкий
стебель и попытался схватить за ноги.
— Это еще что такое?!
— Это хазафис мелкий, — произнесла
Лидия с такой нежностью, как будто речь шла о нашем общем ребенке.
— Южное хищное растение. Знаменито тем, что душит свою жертву. Еле
удалось выпросить один экземпляр в Академии, хочу поизучать его
поведение в естественной среде.
— А как тогда выглядит хазафис
крупный? — спросил я, на всякий случай отойдя на два шага. Мелкий
хазафис придушить человека бы, наверное, не смог, а вот друзья
Лазаря явно были в опасности.
— О, он вырастает до двух метров, —
обрадовала меня Лидия. — Наш тоже вырастет, это еще саженец.
— А ты уверена, что этому саженцу
место в нашем дворе? Нельзя перенести его куда-нибудь в более
безопасное место? Скажем, на отдельную грядку, огороженную колючей
проволокой. Или в еще более безопасное — в жерло вулкана или на дно
океана, — посоветовал я, наблюдая, как хазафис безуспешно попытался
поймать слишком низко пролетевшую птицу.
Лидия нахмурилась. Любовь к хазафису
боролась в ее душе со здравым смыслом. Причем, учитывая, что
здравый смысл буквально вопиял о том, чтобы убрать цветочек-маньяк
куда-нибудь подальше, у нее к нему были реально сильные
чувства.