Пилот умолк и отвернулся, опасаясь, что сболтнул лишнего — про
теперешних немецких партнёров плохо отзываться было не принято.
Тимошенко похлопал ветерана по плечу и молча удалился. Ещё до
парагвайцев не долетели, а поразмышлять уже появилось над чем.
Маршал плохо разбирался в тактике ведения воздушного боя, но вид за
окном кабины пилота наводил на грустные мысли. Даже профану было
понятно, что парагвайские асы на «Аэрокобрах» играются с МиГами,
как коты с мышатами. В воздушную круговерть уже кинулась и вторая
пара эскорта, но «Аэрокобры» всё одно успевали с рёвом моторов
проскочить впритирку с охраняемым транспортником.
Когда борт пошёл на снижение, маршал с трудом разглядел полевой
аэродром. Ровная посадочная полоса ещё кое–как прослеживалась, а
вот самолётов и технических построек видно не было. Лишь уже
спустившись по откидному трапу, Тимошенко заметил в хаотично
разбросанных зелёных холмиках укрытые масксеткой самолёты, ещё
вблизи от места посадки просматривались пятнистые брезентовые
палатки и накрытые сеткой грузовики.
Только успели пропеллеры на моторах остановиться, а к
транспортнику уже подбежали солдаты в мешковатых пятнистых костюмах
полевой разведки, комбинезонах расцветки типа «Амёба», и споро
принялись устанавливать вертикальные шесты и развешивать
маскировочную сеть. В таком же неказистом наряде к маршалу подошёл
пожилой офицер, отличимый от рядовых бойцов лишь крупными красными
петлицами с генеральскими звёздочками. Да и те открылись взору,
только после того, как сброшенный с каски капюшон маскировочного
комбинезона, обнажил край воротника.
— Здравия желаю, товарищ маршал Советского Союза, — отдал честь
командарм Южной полевой армии и представился: — Генерал–лейтенант
Карпин.
— Здравствуйте товарищ Карпин, — в ответ приложил ладонь к
козырьку парадной фуражки Тимошенко и протянул руку для пожатия. —
Кажется, мы с вами уже однажды встречались в штабе товарища
Блюхера.
— Так точно, в середине тридцатых годов я проходил службу в
танковых частях Дальневосточной армии. Оттуда уходил в Испанию уже
полковником.
— Знаю, что ещё в Гражданскую войну командовали бронепоездом, —
кивнул маршал. — И на Халхин–Голе вам довелось танковый батальон в
бой водить.
— С четырнадцатого года воюю, — грустно улыбаясь, развёл руками
старый большевик. — Правда, в тридцать восьмом Ершов попробовал
вычеркнуть из рядов армии, однако парагвайские друзья не дали
пропасть и вот опять к делу пристроили. За границей время зря не
терял, экстерном окончил военную академию в Асунсьоне и прошёл
стажировку в парагвайских казачьих войсках. Теперь вот тороплюсь
поделиться накопленным опытом с советскими командирами.