Последнее слово
заставило меня вздрогнуть. Я вспомнил произошедшее три дня назад так живо,
будто все случилось только что.
За несколько дней
до полнолуния мне стало как-то… маятно. Тоска и тревога нарастали, когда я не
занимался работой. Особенно мучительно было ночью. Сон не шел. Я выходил во
двор и смотрел в темное небо, безошибочно угадывая, где прячется за тучами
луна.
А потом она вдруг
выкатилась из-за них – огромная, желтая, почти круглая. Тоска скрутила меня в
соломенный жгут и разорвала изнутри. Кожу проткнули тысячи раскаленных игл, все
суставы словно вывернуло со своих мест. Сердце взорвалось в груди, и кровь
хлынула горлом…
Нет, это была не
кровь, а вой. Волчий вой!
Задрав голову, я
выл на луну и не мог остановиться. Она тянула меня к себе, и если бы я был
птицей, наверняка полетел бы к ней – и поднимался бы все выше и выше, насколько
хватило бы сил. Но я был волком – и поэтому мог лишь тянуть морду к небу и
выть, выть...
Удар обрушился
сзади, и я не успел увернуться. К счастью, он пришелся вскользь, не причинив
сильного вреда. Отскочив, я бросился к воротам, но сообразил, что они заперты и
открыть их не удастся. Со стороны сараев двор был обнесен невысокой изгородью
из жердей. Перемахнув ее с легкостью, я бросился по направлению к лесу и бежал,
пока не оказался на опушке, где остановился и снова завыл. Лунный свет
пронизывал меня насквозь – холодный и острый, как лед на лужах. Он резал в
кровь и тело, и душу. Захлебываясь тоской и болью, я вкладывал все свое
истерзанное существо в этот вой – хотя не слышал ни звука.
Но вот луна
спряталась за тучу, и меня отпустило. Тяжело дыша, я лег на траву, прикрыв
морду лапами.
Волк-оборотень…
волкодлак…
Да, я знал о них
из прошлой жизни. Не помнил – именно знал. Но только то, что они есть. А я сам
- всегда был таким? Или, может, стал волком, потеряв память? И что будет со
мной дальше? Вернется ли человеческий облик утром? А если да, буду ли я
превращаться в волка каждую ночь?
Рядом в траве
что-то шевельнулось. Тело отозвалось мгновенно – я вскочил и набросился сверху,
с прыжка. В зубах слабо затрепыхалась какая-то мелкая живность. Вкус и запах
крови, раздираемая в клочья еще живая плоть… В этот момент во мне не осталось
ничего от человека.
Что ж, может, это
и хорошо? Может, лучше быть свободным зверем, чем глухонемым, потерявшим память
человеком, который зависит от милости других людей?