г’иказ,
противог’ечащий вашему
неприятию мировой революции, то вы его выполните.
— Владимир
Ильич, я вовсе не противник мировой революции в общем смысле, —
попытался я сформулировать свою точку зрения. — Я считаю, что
Россия поведет весь остальноймир к революции, но вначале нам самим
нужно крепко встать на ноги. Я прожил на Западе почти год и сделал
такой вывод — на Западе любят успешных. Считаются с сильными и
богатыми, а не со слабыми и бедными. Простите, вспоминается борьба
между «нестяжателями» и «иосифлянами». Иосиф Волоцкий считал, что
богатство для церкви это не самоцель, а инструмент для сотворения
добра. Богатая церковь способна на многое, а бедная нет. И с
богатыми сильные мира сего больше считаются, нежели с бедными.
Советская Россия должна стать образцом для подражания. Если мы
станем сильными, промышленно развитыми, то они сами прибегут к
нам.
—
Пг’ибегут? —
насмешливо спросил Ленин. — Капиталисты
пг’ибегут к нам,
чтобы расстаться со своими богатствами? Да они сделают все, чтобы
удержать и деньги и власть при себе.
—
Капиталисты все-таки составляют меньшинство населения, —
рассудительно сказал я. — Если простые рабочие Запада увидят, что
наши рабочие и крестьяне живут лучше, чем они, то прибегут. Наша
задача — направить их на верный путь и указать дорогу. (Ну вот,
опять неверно сформулировал! Получается, что мы все-таки направляем
и указываем?) Вернее так — мы убедим весь мир, что наш путь
правилен, потому что мы по нему идем. А капиталисты сами пожелают
расстаться со своими капиталами. А те, кто пожелает не сразу... Ну,
этих мы вместе с товарищами по классу из западных стран попросим.
Попросим очень вежливо, а разве вежливым людям можно
отказывать?
Владимир
Ильич посмотрел на меня и засмеялся. Потом спросил:
— Вы
намекаете, что добг’ым словом и
кольтом можно добиться гог’аздо больше,
нежели одним лишь словом?
А я
почему-то думал, что эта поговорка из более позднего времени. Вишь,
а она уже и здесь известна.
Неожиданно, Ленин подошел ко мне и положил руку на
плечо. Это было так неожиданно, что я замер.
— Вам,
дог’огой товарищ
Володя, нужно еще учиться и учиться... Вам надо учиться
скг’ывать собственные
эмоции и интересы. Куда это годится, если вас можно так легко
пг’очитать и
манипулировать? Если вас так легко
п