Корабли были разобраны на секции прямо на орбите. Роботы
проделали это в открытом космосе, благо им не был нужен кислород и
скафандры. Герметичные секции были оптимально загружены еще на
земной орбите. Посадка происходила в автоматическом режиме. ИИ
контролировал этот процесс, и в его работу ни разу не пришлось
вмешиваться. Все секции посадили на максимально возможном близком
расстоянии от гор в северной части долины Аргир.
Все секции по очереди стыковались к тарелке Серла, которыми был
оборудован каждый из кораблей, и, используя свойство левитации
тарелки, ИИ спускал вниз модуль за модулем. И так все шестнадцать
модулей каждого грузовика. На орбите оставался только тягач, два
модуля с солнечными батареями и аккумуляторами и два модуля с
бластерными башнями.
Когда все было выгружено, Мельникову оставалось только одно:
ждать ежедневного видеоотчета от ИИ, ведь прямой связи с Марсом не
было. Каждая передача шла к Земле двадцать или тридцать минут в
зависимости от того, через сколько ретрансляторов она попадала в
зал управления полетом. Даже когда удавалось передать сигнал
напрямую, он шел к Земле около четверти часа.
***
Конечно, американские спутники-шпионы отследили старты
российских кораблей. На запрос НАСА российский посол дал ответ в
духе: «Это научно-исследовательская экспедиция, с целью фотосъемки
планеты из космоса и высадки в южном полушарии нескольких
марсоходов».
Никто не собирался информировать Запад об истинных целях
экспедиции.
— Береженого — бог бережет, — сказал Мельников министру обороны.
— Лучше мы скажем сейчас, что наши колонисты сами построят купол,
чем станем провоцировать американцев. Кто знает какие у них планы и
какими техническими средствами они располагают на Марсе. Как
сказано в Библии: «да не введи их во искушение».
— Прикажу засекретить цель экспедиции, — согласился министр. —
Ты там своих тоже проинструктируй.
***
Мне показалось, что я едва закрыл глаза, уютно устроившись на
диване в своем кабинете, как почувствовал, что меня трясут за
плечо.
— Василий Васильевич, — сказал будивший голосом его второй
секретарши, — министр обороны на связи.
— Да слушаю, — еще не успев открыть глаза, ответил я, на ощупь
пристроив трубку к уху.
— Как дела? Есть основания беспокоиться? — министр говорил
бодрым голосом, в котором явно пробивались мажорные интонации.