Правда работала эта способность
когда хотела, иначе бы Бьёрн постарался приглушать её там, где она
только вредила. Если бы не домовой эльф, красивого белокурого
мальчика, в нежном возрасте похожего на маленького ангелочка, давно
бы продали какому-нибудь развратному сластолюбцу.
Но за почти восемь лет жизни в
приюте Бьёрну несколько раз приходилось кардинально решать вопрос.
Правда, раньше это случалось всегда за стенами школы-интерната.
Просто мистер Дэвис его тогда слишком выбесил своими липкими
взглядами и отвратительным поведением. А так… Кто-то из извращенцев
попадал под машину, кого-то лягнула лошадь, а ещё один
малопочтенный джентльмен, который каждые полгода покупал себе в
приюте новую постельную игрушку, поскользнулся и разбил голову
прямо у ворот. Дворника потом ещё ругали, за то, что недостаточно
посыпа́л солью тротуар.
Под эти воспоминания Бьёрн дошагал
до магазина волшебных палочек и потянул за тугую ручку двери.
Раздался звон колокольчика, и мальчик очутился в полутёмном
помещении перед стойкой. За ней терялись в сумраке полки с тысячами
футляров для волшебных палочек. Внезапно позади него раздалось
покашливание, и Магнуссон даже подпрыгнул, насколько неожиданно оно
прозвучало в тишине.
— Здравствуйте, сэр, — Бьёрн
настороженно посмотрел на седого мужчину со странными серебристыми
глазами.
— Добрый день, — отозвался продавец
и неторопливо вернулся за стойку. — Поступаешь в этом году в
Хогвартс и пришёл за палочкой, малыш? — Внимательно посмотрел на
него хозяин лавки.
— Да, сэр, — ответил мальчик. — Меня
зовут Бьёрн Вильямс, я приютский. Поэтому можете не спрашивать, где
мои родители или сопровождающий. Миссис Макгонагалл оставила меня в
банке. Сказала, я сам во всём разберусь.
— Как это похоже на Минерву, —
осуждающе покачал головой маг. — Меня зовут Гаррик Олливандер. Я
хозяин лавки и продавец волшебных палочек, которые мой род делает
на протяжении множества лет. Раз вы пришли за палочкой, молодой
человек, то сейчас мы её найдём.
По мановению руки волшебника в
воздух взлетела складная линейка и принялась со всех сторон
обмерять удивлённого Бьёрна. На стойке появился пергамент, над
которым, само собой, замелькало большое белое перо.
— Так, достаточно, — отозвал линейку
Олливандер и весело посмотрел на мальчика. — Ну, давайте же
начнём!