Надя возвращалась из школы поздно, готовилась к урокам. На пороге дома издалека увидела мать, встревожилась и побежала на встречу.
– Мама, что случилось? – еле выговорила она.
Мать ее успокоила, рассказала о том, как приходил Андрей, добавив от себя, что командировка очень опасная, отец разговаривал с кем-то из полка. Надя только сейчас почувствовала, насколько глубоко поразила ее тревога за Андрея. Необъяснимая сила заставила ее тут же бежать к директору, отпрашиваться на следующий день с уроков. Рано утром она вошла в военный городок и спросила нескольких военных, как найти капитана Старова. Все пожимали плечами и советовали спросить в штабе полка.
Командир полка полковник Ефимов находился у себя в кабинете и думал о предстоящих переменах. Ему предложили повышение по службе и перевод в южную дивизию. Жена и дети давно об этом мечтали, бытовые условия, погода здесь было решающими. Однако он пока не дал согласия, ему был дорог этот полк, он считал подготовку летчиков этого полка лучшей в транспортной авиации. Звонок дежурного по штабу о том, что какая-то девушка у штаба спрашивает капитана Старова, отвлек его от мыслей.
– Проводите ее в мой кабинет, – приказал он дежурному.
Нажал селектор громкой связи с руководителем полетов и спросил, где Старов. Ему ответили, что запросил запуск. К нему в кабинет провели волнующуюся девушку.
– Я командир полка, зовут меня Александр Григорьевич, а кто Вы? Зачем ищите капитана Старова? – как можно дружелюбнее спросил Ефимов.
Надя смутилась, растерялась, но пробормотала, что приехала из дальнего района, где работает учителем, зовут ее Надя, что она невеста Старова, и назвала те обстоятельства, что привели ее сюда. Александр Григорьевич внимательно рассматривал девушку: неброская, русоволосая, без помады на губах, худенькая, с мягким нежным взглядом зеленых глаз с глубоким душевным волнением. Полковник Ефимов хорошо разбирался в людях, по первому впечатлению он понял, что Старову, кажется, начинает вести в семейной жизни. Он нажал селектор, спросил по громкой связи селектора, на какой стоянке самолет Старова. Ему ответили, что он запустил и рулит к исполнительному старту с курсом взлета 15 градусов.
– Пойдемте со мной Надя, так Вас, кажется, зовут?
Они сели в командирский газик и выехали к началу взлетной полосы с противоположным курсом. Полковник Ефимов не собирался останавливать взлет экипажа, это плохая примета, да и сбивать ритм предполетной подготовки запрещено. Они вышли из машины около бетонных плит взлетной полосы. Рядом три офицера разворачивали Боевое Знамя полка, его выносили к ВПП только при выполнении особых правительственных заданий. Ветер трепал полотнище, сбил фуражку одного из офицеров, и вся эта процедура вызывала дрожь по телу, придавала необъяснимую важность всему происходящему. Тяжелый турбинный гул усилился до максимального, нос самолета прижался к полосе, как хищник перед броском. Самолет все быстрее надвигался прямо на них. Потом поднял переднюю ногу и тяжело, как огромная птица, поднялся в небо. Когда грохот стих, и самолет превратился в удаляющуюся точку, Александр Григорьевич произнес: