«Купите пилочку и всякий раз подпиливайте ноготки, чтобы не было соблазна сгрызть».
Я не ограничилась пилочкой и купила себе дорогой маникюрный набор (уже лет 7 его не видела). Заматывала пластырем. Больно стучала себя по лбу, как только тянула пальцы в рот. Таскала с собой семечки или сухарики, чтобы что-то грызть (тоже советуют психологи). Но сухарики заканчиваются, а ногти нет.
Осталось последнее средство – надо идти к врачу.
Сам себе психолог – это не про меня. Я снова без ногтей (зачиталась Диной Рубиной, увлеклась, не заметила). И хоть советов у меня уйма, а результата ноль. Вот такой из меня хреновый «сам себе психолог».
Поздним летним вечером, на Приозерском шоссе, недалеко от поселка Васкелово, в одном месте встретились трое: машина, узбек и дура на велосипеде. Дура – это я.
Вроде и горочка была небольшая, и дорога пустынная, и узбеки в зоне видимости. Шумный тесной толпой, примерно метрах в двадцати, они шли впереди меня, с горки, по неправильной стороне.
Я оглянулась – машина далеко – успею и закрутила педалями по дорожному склону. Но именно в тот момент, когда я догнала узбеков, машина догнала меня. Вот здесь мне бы притормозить и пропустить. Я же, наоборот, сильнее закрутила колесами. Машина, ругаясь, пошла на обгон. На мгновение я оказалась ровно посередине и, запаниковав, резко вывернула руль вправо и врезалась в мягкого узбека.
От удара я отлетела на середину дороги, а сила инерции еще несколько метров протащила меня вниз по асфальту. Машина, не чувствуя за собой никакой вины, поехала дальше, зато ушибленный гастарбайтер перепугался страшно. Он размахивал руками, подпрыгивал на месте и кричал: «Я не виноват! Я не виноват!»
От стыда и неловкости перед узбеками я резко вскочила на ноги и попыталась сесть на велосипед. На третьей попытке я поняла, что со мной не все в порядке. Несколько секунд молча прислушивалась и присматривалась к себе, пытаясь определить физический ущерб, нанесенный моему телу и чужому велосипеду. Поверьте, велосипед выглядел намного лучше.
Вся левая сторона у меня была содрана, словно наждачка прошлась, рука не подавала признаков жизни, а с подбородка густым ручейком стекала кровь. Перед глазами плыло, вернее, перед одним глазом. Второй совсем залип от крови и грязи. А в голове один и тот же шум: «я не виноват, я не виноват».