– Твою же мать, да не виноват ты! Вода есть?
Вода есть. Нужно пройти немного вглубь садоводства.
Я шла за своими провожатыми с тяжелыми ногами и бредовыми мыслями: «Как больно. Как глупо. На шортах дыра, на велике восьмерка. А куда мы идем? Сейчас эти перепуганные нелегалы закопают меня как главную улику. Вместе с велосипедом».
Наконец дошли. Пока я смывала асфальтную крошку с лица, узбеки подсуетились с машинкой, и через полчаса я была дома.
А в нашей семье не принято волновать маму по пустяках, поэтому свое разбитое тело я потащила в соседний дом, на пятых этаж, к подружке – медику.
Татьяна быстро и профессионально оказала мне первую медицинскую и категорическим тоном отправила в травмпункт, потому что рука по-прежнему не двигалась, а висок пугал рваными клочьями.
Около двух ночи мы с ней приехали в приемное отделение Токсовской больницы. Я с интересом смотрела по сторонам, дожидаясь своей очереди.
Подъезжали неотложки, хлопали двери, врачи разбирали своих пациентов, а я сидела грязная, ободранная и забытая. И ждала. Дважды врач пытался подойти ко мне, но всякий раз его перехватывали каталки с теми, кто ждать не может. Я безропотно молчала, потому что понимала, что вон той тетеньке, которую больше часа собирали в операционной, а потом вывезли всю перебинтованную, ей намного хуже, чем мне. Или молдаванину-шабашнику. Ему на спину упала плита. А он, занимаясь самолечением, не рассчитал дозу «обезболивающего». И поэтому привезли его скрюченного и пьяного в хлам.
Недалеко от меня веселилась троица друзей с мотоциклетными шлемами. Им тоже не повезло сегодня на ночной дороге. Особенно одному из них с загипсованной ногой по самые… В общем, полностью.
А друзья развлекались, разрисовывая гипс маркерами.
Наконец, спустя два часа, я услышала свою фамилию. В процедурной, удобно устроившись на кушетке, я тоже приготовилась к гипсованию. Но меня всего лишь обмазали какой-то пахучей черной дрянью, а руку, после несложных упражнений «сожмите-разожмите», зафиксировали повязкой из марли. Разочарованная я уже сползала с кушетки, когда ко мне подошла медсестра с огромными кривыми иглами и стала деловито сшивать лоскуты кожи на моем лице. Так неторопливо, с удовольствием, как будто крестиком вышивает. Из процедурки я вышла как красный командир – рука перевязана, а из виска торчат нитки.