И из себя сам видный такой – высокий, светловолосый, ладно сложенный.
Вот только глаза подвели.
С виду-то, на вроде, ничего себе – обычные голубые глаза с красивым разрезом, но взгляд…!
Пронзает, будто яркий свет из преисподней, и еще похож на волчий, каким тот зыркает на охотника, подходящего к капкану, в который тот волк угодил.
Мороз от такого взгляда пробегает по спине.
– А жених-то не прост – поговаривали – посмотрит на собеседника своими чертовскими глазами, да тут же спрячется за шуткой, или байку какую возьмется рассказывать. Весельчаком – балагуром прикидывается. А сам, похоже, волчара…
От этого в народе и порешали, что жених-то не тот, за кого себя выдает.
Ну что с того?
Главное, чтобы Степке был по душе.
А Степка влюбилась в своего Константина Александровича Карасева – молодого колчаковского офицерика – по самые, как говорится, ушки.
И Григорию Степановичу, тестю новоиспеченному, он в душу влез, хотя не просто, ох как не просто, было добиться расположения сурового лоцмана.
Но Константину это удалось легко – будущий зять обладал способностями располагать к себе.
Ежели разговоры заводил, то по теме, интересной присутствующим, высказывая при этом такое понимание предмета беседы, что оно полностью совпадало с мнением общества.
Ежели брался хвалить человека за его достоинства, то делал это умело, не переходя грань, за которым скрывается подобострастие и подхалимство.
Ежели ругал, то всегда справедливо и не обидно. И в обязательном порядке с советом, как исправить ситуацию.
Не человек – а мешок добродетелей.
В этом смысле они со своим тестем – два сапога – пара, как говорится.
И недостаток имели один и тот же – оба безумно обожали Степку, позволяли ей все, терпели любые ее выходки и готовы были за нее жизнь отдать, не задумываясь.
Свадьба состоялась незамедлительно – Степка настояла на скорейшем венчании, да и Григорию Степановичу пора было собираться в дальний рейс – накануне свадьбы сообщили, что нужно провести цельный конвой на север.
Куда точно – не сказали – секрет мол.
Известили только том, что он сам пойдет на «Иртыше».
А за день до отплытия выяснилось, что и зять откомандирован на тот же корабль.
Излишне даже говорить, что Степка потребовала своего участия в походе, и что отказа она получить ну, никак не могла.
Машина парохода «Иртыш» выжимала все из своих пятиста лошадиных сил и толкала огромным колесом от себя воду Иртыша, устремляя на север послушное тело судна длиной около 33 саженей