Многие солдаты на тот момент носили ботинки с обмотками. Самые козырные, типа Артема, имели кирзовые сапоги, а эти два станичника носили «яловые», чем не раз вызывали зависть у сослуживцев. Спокон века считалось, казаку без сапог не можно, это как девка без юбки. Какая может быть верховая езда без сапог? Вот и приходили казаки на сборные пункты со своей обувью.
Теперь Петька выл, сидя под кустом, о своем защитнике и друге донце, вспоминая станицу и всю родню. Только очередной окрик Николая вывел его из этого упадочного состояния.
– Чего ревешь, как баба? Сходи к реке, принеси воды в котелке. Освежить немного надо капитана, а то он совсем квелый. Заодно посмотри, что там, немцев на той стороне не видно? А я пока ему еще одну перевязку сделаю.
Капитан вроде бы дышал ровно и какие-то звуки издавал, но в себя так ни разу еще не пришел.
– Как думаешь, товарищ сержант, не помрет командир?
– Типун тебе на язык, – цыкнул Николай. – Давай дуй за водой, стоишь тут, панихиды поешь. Заскочи по дороге не третью огневую позицию, там у них санинструктор лежит, а рядом сумка с медикаментами, вроде бы целая. В общем, что там найдешь – тащи сюда.
Получив задание, Петька обрел осмысленный взгляд, утер рукавом слезы и затараторил:
– Я сейчас мигом, одна нога здесь, другая там. Может еще чего надо?
– Да иди ты уже быстрей, тебя хорошо за смертью посылать, сроду не дойдешь, – выругался Орлов и подтолкнул «ездового».
На самом деле Петька очень быстро обернулся, причем вода в его котелке была чистая и холодная. Санитарную сумку он тоже притащил.
– Ты где воду черпал, казак? – отпив несколько глотков, спросил Николай.
– Да я еще с ночи, как мы разворачиваться начали, приметил у берега родник. Немцев совсем не видно, я у товарища старшины бинокль забрал, ни души на той стороне, – рассказывал он, отдавая бинокль. – Можно я пойду лошадей напою?
– Каких еще лошадей? – видно Николай пропустил этот момент, в рассказе Мозгового.
– Ну так, «Мишку» и «Мушку». Я же говорил, еще перед бомбежкой всю упряжку отвел в дальние посадки, а как все это началось, я к ним кинулся, только малость глушануло меня, и не успел я добежать. А как налет кончился, добрался до них, уже четырех лошадков нет в живых, а эти живые. «Мишка», правда, на ногу припадает, я посмотрел – так себе царапина, видно осколочком черкануло. Ну я ему уже подорожника нажевал и залепил рану, думаю, заживет скоро. Так пойду, коников попою?