«Впрочем, мне-то какая разница? Во-первых, ей всего двадцать, во-вторых, это не тот женский тип, который привлекает меня, а в-третьих, я сюда вообще не за этим ехал».
– А вы в «Бакулевском» ординатуру прошли? – не подозревая о том, какие мысли курсируют в моей голове, продолжает Марго.
– А что, в «Бакулевском» это уже не помнят? – Я даже хмыкнул, совершенно некстати вспомнив, как я в свою бытность интерном попил немало кровушки у завотделением.
– Арсен Павлович, вниз посмотрите, – разворачивается ко мне Алик, и я, мигом забыв о Марго и о своей лихой юности, машинально подбираюсь в кресле, потому что в том, с чем Алик на сей раз подступает ко мне, я опознаю ничто иное, как женскую тушь для ресниц. Не веря своим глазам, моргнул и – уставился на Алика.
– Арсен Павлович, ну честно, ну надо, – идёт розоватыми пятнами Алик и начинает оправдываться: – Просто если вам пудру с ресниц не убрать, то вы в камере будете, ну… как слепой. У вас ресницы длинные.
– Состричь? – злюсь я.
– Да нет, ну вы что! – ещё больше пугается Алик, растерянно вертит тушь в руках и виновато бубнит: – Тем более, что её и тогда с ваших ресниц не убрать, они у вас очень густые.
– Ага, я тоже это заметила – снисходительно замечает Марго.
Что этим двоим с пустотами в головах абсолютно нечем заняться – это я уже понял, но поскольку разумное зерно в словах Алика всё-таки есть, то я, хоть и неохотно, но опускаю ресницы, и Алик, повеселев, мажет по ним чем-то липким. На пятой секунде его манипуляций я окончательно прихожу к мысли о том, что весь этот останкинский цирк мне уже до смерти надоел.
– Так, хватит. – Опасаясь, что Алик с испугу или в отместку ткнёт мне в глаз кисточкой, дергаю лицом в сторону.
– Всё, всё. С лицом точно всё. – Придирчиво осмотрев меня, Алик суёт тушь в карман и снова чешет к своим шкафам, перебирать косметички.
– А после ординатуры? – наблюдая за мной, от души веселится Марго.
– А после ординатуры… – уже довольно злобно начинаю я, но осекаюсь, заметив, что наша девочка, оказывается, тоже времени зря не теряла, потому что на дисплее айфон, который лежит у неё на коленях, горит красная кнопка, и что-то подсказывает мне, что это ничто иное, как включенный диктофон, записывающий мои ответы. – А после ординатуры я стал обычным врачом, – быстро заканчиваю я наметившуюся было отповедь.