В это время в дверном замке слышится скрежет ключа, а в прихожей – бодрый с мороза голос:
– Арсен, привет, ты дома? Прости, что я без звонка, просто увидела твою машину внизу и решила зайти. Слушай, ты случайно мой паспорт не находил? А то мы с театром на гастроли летим.
«Всё. Пи… peace-death. Юлька».
Кстати, хотите знать, что я ненавижу? Сказать, что я не перевариваю практически до боли в желудке, до зубовного скрежета и хруста скул? Нет, не такие визиты бывших. Достать меня может ровно одна вещь: когда мной пытаются манипулировать. Именно это неделю назад и попробовала провернуть Юлия, пытаясь устроить через меня на обследование в «Бакулевский» кого-то из своих «очень хороших знакомых», что и привело к незамедлительному финишированию нашего шестимесячного романа. Но всё это неважно, поскольку сейчас меня больше занимает другой вопрос: а каким образом она, простите, входную дверь отперла? И тут я вспоминаю, что у Юльки оставался второй комплект ключей, который она брала у меня, чтобы «полить цветочки», пока я буду в командировке.
«Забыл ключи забрать! Вот я молодец». Пока я мысленно даю себе по башке, Женька вздрагивает и переводит на дверь изумлённый взгляд.
– А?.. – глубокомысленно начинает она.
– Это моя сестра. Посиди здесь, я сейчас её выставлю.
Отстранив от себя Женьку, выпрыгиваю из кровати. Сообразив, что я голый, судорожно озираюсь и выдёргиваю из-под пёстрой кучи футболок, джинсов и розового Женькиного белья новый тёмно-зелёный махровый халат. Сую ноги в шлепанцы и, на ходу завязывая пояс, направляюсь в прихожую, где в полупоклоне, держась рукой за косяк, в попытке поддеть носком одного ботика задник другого, стоит моя названная сестрица.
– О! – радуется Юлька при виде меня и халата и дружелюбно щурит свои большие серые глаза. – Ты и в этом халате… Между прочим, тебе идёт! А ведь когда мы его с тобой покупали, то ты отказывался. Ты говорил, что…
– Юль, ну какой ещё паспорт, если ты свои вещи сама собирала? – стараясь говорить вежливо, очень тихо интересуюсь я. Но тут взгляд Юлии падает на пару высоких женских сапог, которые принадлежат Женьке, и выражение лица моей экс немедленно оттачивается до непреклонного взгляда офицера войск СС, я тут же чувствую себя немецким военнопленным, а Юлька уже переводит глаза на вешалку, на которой висит женское меховое пальто – тоже, явно не Юлькино.