– Ты! Выйди ко мне. – Властным голосом произнес он, указывая в сторону Руана.
Сердце нимфы приостановилось, она из последних сил сжала руку своего возлюбленного, давая понять, что не отпустит его никогда.
– Тише, любовь моя. Всё будет в порядке, – шепнул он Семриаль. – У тебя же есть противоядие?
Она кротко кивнула головой, не имея сил произнести и слово.
– Не бойся. Я знаю, что он задумал. У него ничего не выйдет, – вновь шепнул Руан, успокаивая возлюбленную своей доброй улыбкой. – Отпусти, иначе они заподозрят неладное.
И Семриаль разжала ладонь. Руан, пробираясь сквозь толпу манов, подошел к старику. Тот, не отрывая хищные зрачки от Руана, протянул ему кружку с элем. Руан, выхватив чван, испил его содержимое до последней капли с таким удовольствием, будто сей напиток был последним в его жизни. Положив кружку на бочку, он направился было обратно, как тот же самый голос остановил воина:
– Я тебя еще не отпускал! – грозно закричал старик – Юноша пойдет с нами. Если до прибытия в лагерь он не протянет ноги, то мы его отпустим. Я обещаю, – обратился он к манам.
Руан, Семриаль и все, кто хоть как-то понимал речь этого старика, прекрасно знали, что не стоить верить словам мародеров. Стоя там, лицом к своей единственной, Руан созерцал застывший взгляд и понимал, что видит ее в последний раз. Он глядел на нее, стараясь запомнить Семриаль такой, какая она была сейчас – непорочной, доброй и такой любимой. Изнурительная, тупая боль теснила его душу, сжимая все внутри. Нетерпеливое сердце нимфы готово было вырваться из груди, и с очередным дуновением ветра раствориться в его отравленном теле. Одна лишь мысль о жизни без Руана ввергала ее в ужас. Словно душа возвращалась вспять, словно воздух перестал существовать. «Руан, но почему ты вышел к ним. Ты обещал, что все будет хорошо. Вернись милый, заклинаю тебя, вернись!» —кричала она безмолвно, где-то в дремучих закоулках сознания. Еле заметная дрожь на ее губах уже готовила наговор, дабы спасти своего возлюбленного, как вдруг жилистая рука прикрыла ей рот.
– Не делайте этого, хранительница, – вымолвил знахарь.– Вы подвергаете опасности жизнь тридцати паладинов. Молю вас, хранительница. Гаранбар спасет его. Он все слышит. Молю вас! Вы не потеряете его.
Она не слышала посторонних слов. В ее голове эхом отражалось имя своего ненаглядного. Как же больно было осознавать грядущую потерю. Потерю своей неотъемлемой частицы. Той самой, для поиска которой порой требуются века. Заранее предугадав намерения нимфы, Руан тихо покачал головой, запрещая Семриаль делать что-либо. Почувствовав в воздухе еле уловимый аромат благоухающих локонов своей возлюбленной, пропитанных лепестками полевых цветов, он закрыл глаза и, глубоко вздохнув, повернулся к ней спиной. Обуздав в себе наплыв ярости, она беспомощно взирала, как коренастый силуэт в окружении бывалых убийц покидает ее, исчезая в ночной темени.