Долго еще глядела нимфа на беспроглядную мглу, тщетно стремилась уловить незримые очертания своего возлюбленного. Он исчез… Будто и не было его никогда. Словно не было никаких фраз, не было обещаний никогда более не оставлять ее. Всё происходившее казалось вышедшим за грань естественного бытия. Ведь он еще в начале пути обещал более не покидать ее. Теперь эта пустота, отдающая невыносимой болью, заражала душу, словно яд, текущей сейчас в жилах Руана. Семриаль знала, что жить ему осталось недолго, знала, что паладины, как бы они того не желали, не сумеют спасти Руана. Знал об этом и Руан, прощающийся с ней взглядом влюбленного безумца. Смертельное зелье погубит ее возлюбленного гораздо раньше, чем его испробуют головорезы. Впрочем, некая толика надежды не оставляла нимфу. И этой толикой была она сама. Сжав руки в кулак и не теряя ни минуты, дева устремилась в хижину, где всё еще остывали два котелка.
Пока Семриаль ветром мчалась вглубь поселения, небрежно сбивая с ног прохожих манов, я переведу ваше внимание к обозам, медленно поднимающихся на гору Оглух. Узкая козья тропа, ведущая в лагерь головорезов, была сплошь укрыта факелоносцами, пожирающими одним лишь взглядом, содержимое повозок. Впереди сего шествия вели Руана, привязанного за шею к всаднику. Веревка, впившаяся в тело, уже успела до крови разодрать горло бедного пленника, изо всех сил показывающего свою бодрость. К счастью или нет, гора Оглух была не столь высокой (обычно подобные возвышенности можно было спутать с внушительным холмом), и вскоре измученный Руан добрался до лагеря чертил. Неровный частокол, наспех вырубленный из первых попавшихся деревьев и украшенный многочисленными гниющими черепами без скальпа, вызывал панический ужас и столь же сильное отвращение. Не трудно было догадаться, какая именно судьба постигнет Руана. Он с иронической ухмылкой, навеянной безысходностью, приметил себе место между двумя иссохшими головами. Но если Гаранбар все-таки сумеет истребить этих мерзавцев, то примеченный им кол останется пустым. А стоит ли ему беспокоиться? Мертвецы свободны от подобной суеты разума. Тем не менее, бочки, полные отравленного эля и тайный груз не давали надежде безвозвратно угаснуть. Он лихорадочно шептал имя своей возлюбленной, наивно полагая, что это придаст ему сил. Но что тогда двигало им, если не сама любовь?! Вскоре ветхие врата адского пристанища распахнулись, и караван вновь тронулся с места. Навязчивая трупная вонь смешивалась с запахом гари и стали. Узрев колонну повозок, головорезы кинулись к ней, сдавливая друг друга в бешенной давке. Еще немного и, казалось, их прожорливость смела бы запас целой деревни в мгновение ока. Однако звонкий визг кнута в сторону озверевших от голода мародеров, на удивление, остановил их. Вероятнее всего, хозяина своего они боялись больше. Вскоре толпа поспешно расступилась, создав небольшой коридор. Замолчали все. В конце этого столпотворения появилась тучная и, на первый взгляд, неуклюжая фигура, облаченная в кожаные латы. Впрочем, и после второго взгляда впечатление не изменилось. Предводитель мародеров больше смахивал на зажиточного торговца специями, нежели на закаленного воина. Черная, словно смола, борода была заплетена в толстую косу, украшенную медвежьими клыками. Татуировки, что должны были пугать одним лишь своим видом, давным-давно растянулись на его толстом теле и выглядели довольно нелепо. Лишь глаза, искрящиеся адским пламенем, выдавали его истинную сущность убийцы. Он неспешно подошел к бочонку, достал серебряный рог, чтобы испробовать его содержимое, но тут внезапно из неоткуда появился тот самый полурослый старик. Он быстрыми шагами щенка подошел к толстяку и начал что-то бормотать ему на ухо, периодически показывая на пленника. Предводитель разочарованно передал рог одному из воинов и, поднявшись на деревянный пьедестал, заранее принесенный для него, начал свою речь: