Тварь снова зашевелилась,
голову пронзила острая боль. Виктор схватился за висок и
поморщился. О том, что черный инопланетный червь сейчас сидит у
него в голове и копошится где-то там, он старался не
думать.
По мере продвижения камни
становились все холоднее. Обернувшись, Виктор увидел, что в месте,
где он прошел, появилась покрытая изморозью тропа. Она вилась по
усыпанной глубокими трещинами земле и раздваивалась: одно
ответвление вело к машине, другое – путь, которым он шел. «Неужели
ошибся и машина важна?» − мелькнула мысль. Но проверять Виктор не
стал – Экзодус вновь зашевелился, боль усилилась, а значит время на
исходе. Виктор ускорил шаг, не забывая проверять камни. И когда те
покрылись коркой льда, впереди появилась светящаяся воронка Точки
Перехода. Бросив взгляд на мертвое небо, Виктор шагнул
внутрь.
Белая вспышка на миг ослепила,
а проморгавшись Виктор понял, что очутился в Чертогах Разума – так
всадники называли место, где застряли обрывки грез и воспоминаний
умершего. Говорят, перед смертью вся жизнь проносится перед
глазами. Так вот, эти лоскуты и есть та самая «жизнь»; короткие
вспышки из снов и прошлого. Обычно Чертоги выглядят как богатый
дворцовый зал с высокими сводами или склад, иногда как архив, или
дата центр, реже – библиотека, ведь большинство людей именно так и
представляют свое хранилище.
Однако Чертоги Разума Джона
Доу были другими.
Огромный, выдолбленный в скале
зал с множеством тоннелей был завален ящиками в которых хранилось
оружие. Виктор не стал проверять, что именно там лежало, ему
хватило логотипа – черный спрут, помещенный в треугольник. У входа
в один из тоннелей стояла накрытая чехлом машина, судя по размерам
и форме – БТР или БМП. Старая, довоенных времен. Рядом с Виктором
прямо в воздухе перебирал лапами рыжий мохнатый щенок. И лес…
Высокие мрачные сосны росли по левую руку и упирались конусами крон
в каменный свод.
Человеческие кости…
Легкая голубая ткань платья,
мелькнувшая среди сосен…
Женщина появилась на миг и
исчезла, а вот кости остались. Они лежали на камнях и сверкали,
словно их только что отполировали и покрыли лаком. Наполнение
Чертогов менялось. Обрывки снов наслаивались, образы сменяли друг
друга как в калейдоскопе, и Виктор едва успевал их запоминать. Что
важно, а что второстепенно, он не знал, поэтому впитывал в себя
каждую мелочь, чтобы потом расшифровать.