Память – это в самом деле та еще проблема. Я забыл много подробностей. Как раз когда я собирался связаться с Кортни Лав, чтобы она помогла мне кое-что вспомнить, она сама обратилась ко мне с точно такой же просьбой – о помощи для своих мемуаров. Двадцать пять лет – это много. Никто из нас не молодеет. Для меня лично одна из самых больших сложностей – то, что иногда очень трудно сказать, где заканчивается публичная история и начинаются личные воспоминания. Хорошо, что множество фактов из жизни Курта задокументированы в книгах, фильмах, клипах на YouTube, бокс-сетах, статьях, а в Интернете, которого при жизни Курта практически не существовало, есть сайты с сет-листами практически всех концертов, когда-либо сыгранных Nirvana, во многих случаях – даже с расшифровками разговоров группы между песнями.
Также я смог восстановить некоторые события по своим записям, и огромную помощь мне оказали люди, с которыми я общался, когда работал с Куртом. Обнаружилось, что у многих старых знакомых тоже большие пробелы в памяти, но при этом есть и несколько очень живых, накрепко засевших воспоминаний, которые они хранят годами как отражение жизни Курта и своей собственной. Отдельные периоды моей памяти тоже напоминают расплывчатую импрессионистскую кашу, но некоторые моменты я помню практически с кинематографической четкостью. Впрочем, даже эти истории стали полумифическими после многих лет пересказов, и я обнаружил немало случаев, когда тщательно лелеемый рассказ одного человека противоречил тому, что помнил я или кто-то другой.
Кроме воздействия, оказанного на миллионы фанатов, Курт за отпущенный ему короткий срок глубоко затронул жизни сотен людей, с которыми общался лично. Даже спустя четверть века еще не прошли горькие чувства, которые испытывают его знакомые, знавшие его на ранней части карьеры, к людям вроде меня, которые работали с ним позже; не меньше враждуют и те, кто не любят Кортни, с людьми, которые к ней относятся хорошо (к коим я также себя отношу). Большинство знакомых времен моей работы с Куртом и Nirvana согласились поделиться своими воспоминаниями, но некоторые отказались, потому что даже несмотря на пройденные годы, чувства, связанные с его жизнью и смертью, до сих пор остаются очень острыми.
Я понимаю тех, кто решил промолчать. В первые двадцать лет после самоубийства Курта я избегал книг и фильмов о нем. Но недавно прочитал и просмотрел запоем все, что нашел. Некоторые рассказы сосредоточены на разводе его родителей и последовавшем за этим несчастном детстве, а также на его упорной борьбе за признание как музыканта на американском Северо-Западе в конце восьмидесятых. Курт действительно временами рассказывал мне о своих чувствах по поводу того, что родители его бросили, и об одиночестве в детстве, но мне нечего добавить к этим общеизвестным данным о его ранней жизни, да я и не обращался к людям, с которыми не был знаком по работе с Куртом. Мы вошли в жизни друг друга лишь незадолго до того, как Nirvana начала работу над