— Ну, вот мы и пришли! — сказал космодромный техник, и я задрал
голову.
И ничего особенного не увидел. Какая-то лесенка, вроде
стремянки, которая ведет к ярко освещенному овальному
отверстию.
— Ну давай, поднимайся, космонавт!
Я вскарабкался по ступенькам и шагнул внутрь. Дядя Леша и папа
поднялись вслед за мною. Мы оказались в большой комнате. Справа от
люка, в специальной нише, висели скафандры, а слева мигали
огоньками какие-то приборы. Я подошел к одному из скафандров. Они
был огромный, видимо, рассчитан на очень рослого мужчину. Торс
скафандра охватывало что-то вроде рыцарской кирасы-нагрудника, а
рукава и штанины были мягкими. Шлем представлял собой серебристую,
непрозрачную полусферу.
— Догадываешься, где мы находимся? — спросил отец.
— В шлюзовой камере космического корабля! — выскочила из меня
фраза, которую я сам от себя не ожидал.
— Верно, парень! — поддержал меня Кандауров. — Хочешь взглянуть
на то, что внутри?
— Ага! Еще как!
— Тогда добро пожаловать!
Дядя Леша подошел к противоположной от люка стене и нажал на
рычаг. Крышка люка за нашими спинами захлопнулась, зато открылась
та, что была напротив. Так и должно быть в шлюзовой камере.
Одномоментно открывается только один люк. Иначе в космическом
вакууме из корабля может выйти весь воздух. Мы переступили через
высокий порог, который на кораблях называется комингсом, и
оказались в довольно тесном круглом помещении, на стене которого
светились кнопки с загадочными надписями над ними.
«ЦП»
«ОО»
«ДО»
«ТО»
«ШО»
— Начнем сверху, — сказал сосед, и нажал на кнопку «ЦП».
Не раздалось ни звука, но нас ощутимо прижало к полу.
— Это пассажирский лифт корабля, — пояснил Кандауров. — Он
электромагнитный. То есть, кабина представляет собой сердечник
соленоида и скользит в обмотке, на которую подается электрический
ток.
Он не успел закончить мудреное объяснение, как открылся еще один
люк. Мы вышли в небольшой коридорчик и снова оказались перед люком.
Я так понял, что все отсеки корабля запираются герметично, во
избежание утечек воздуха. Дядя Леша отпер люк, и мы вошли в
очередное помещение. Оно было круглое, с куполообразным темно-синим
потолком. Вдоль стен тянулись вертикальные и наклонные приборные
панели, возле которых стояли кресла. Глаза разбегались от обилия
мигающих глазков, качающихся стрелок, клавиш, тумблеров, кремальер
и экранов.