Это оказалась не старушенция, а — наоборот. Девчонка лет семи.
Из-под ее ярко-оранжевой курточки выглядывала юбка школьной формы,
а из-под вязаной шапочки — косички с белыми бантиками. На спине
первоклашки красовался ранец. С виду обыкновенный, школьный, но при
этом отливающий металлом. Девчушка искоса наблюдала за мною и
ковыряла мыском ботиночка асфальт.
Я спину выпрямил, а то еще подумает малышня, что я тут всего
опасаюсь. В своем-то дворе!
Снова хлопнула подъездная дверь. Из нее выскочила еще одна
первоклашка — смутно знакомая, подбежала к подружке. Увидев меня,
пропищала:
— Здрасте!
Я кивнул. Юная соседка схватила подружку за руку и... В мою
искаженную от изумления физиономию ударили струи горячего воздуха.
Первоклашки без разбега взмыли в воздух и помчались вдоль стены
нашей двенадцатиэтажки, примерно на уровне второго этажа. Однако
больше всего меня удивили не эти пигалицы с реактивными ранцами, а
женщина, которая, улыбаясь, махала им из окна.
Да если бы моя Зиночка так взлетела, меня бы кондратий хватил!..
Хорошо, что у меня, двенадцатилетнего, сердце крепкое, потому что
эта альтернативная социалистическая действительность еще отнюдь не
исчерпала свои сюрпризы. Апрельское утро было пасмурным, но все же
не настолько, чтобы вдруг стало почти темно. Грешным делом, я
подумал, что это у меня в глазах темнеет, но — нет.
И двор, и меня, сидящего на скамейке, накрыло исполинской тенью.
Я задрал голову, наблюдая, как высоко в небе проплывает серебристая
туша громадного воздушного корабля. Наверное, это был дирижабль или
что-то подобное. Двигался он совершенно бесшумно. На блестящем
борту алела надпись: «СССР-2000». Корабль скрылся в облаках, словно
призрак то ли далекого прошлого, то ли будущего, а меня
окликнули:
— Привет, Колян! Чё расселся?
Я оглянулся. Это был сюрприз почище дирижабля.
— Васька? И ты здесь?
— А где ж мне быть?..
— А Пашка?
— Что — Пашка?
— Он тоже здесь?
Степанов оглянулся.
— В школе уже, наверно... — хмыкнул он. — Отличник наш.
— Кто — отличник? — удивился я. — Пашка? Так его в десятом
классе едва за неуспеваемость не отчислили...
— Как это — в десятом? — воззрился на меня Васятка. — Мы же в
шестом еще учимся, чего придумываешь. Э-э, да у тебя часом не
эта... не «марсианка»?..
— Какая еще — марсианка?!
— Ну этот... марсианский грипп... Что-то ты заговариваешься,
паря...